То был негожий серый день;
Дурной настрой, печаль и тень
Легли на душу мне и тело,
И время медленно летело…
В халупе мрачной и сырой
Обряд вершился роковой,
Как вдруг… Коварной ворожбой
Изранив мыслей ход пустой,
Колдунья взор вонзила свой
В мои глаза и пробурчала:
- Такого я еще не знала…
- Ну… Не молчи, о чем прознала?
Смотри не лги, а то пропала!
Старуха на колени пала,
Рассыпав космы по плечам,
Уткнулась в ноги… Я и сам
Чуть не приник к ее власам.
Но устоял. И гордо слушал
Навет вещуньи роковой.
И гнев на бедную обрушил,
Испив губительный настой
Гаданья тайного, и меч
Из ножен выхвачен был мной.
/Изгнанник мира и покоя,
Меч - друг мой - преданный немой/
Клинок не праздновал героя.
Он суд вершил кровавый свой
Над тем, кто дьявола рукой
Кончину предрекал мне в скором.
Змее отсек он жало споро.
Душа гадалки вознеслась,
А я стоял, над ней смеясь.
Смеясь над тем, как в пятнах желтых
Извечный сон из царства мертвых
Затмил таращущийся глаз…
С тех пор нарушен был покой;
Обрывки памяти истертой
Во снах мне видятся порой;
То вижу пса с унылой мордой,
То вижу перстень золотой,
Но чаще лик знахарки гордой
И острый взор ее живой.
И голос, голос подземельный:
«… и станут дни железной цепью,
И раны будут кровь тачать
По телу вышитому плетью.
И плакать будет молочай,
В тени растущий крепкой клети,
А ночь, кровь в сердце горяча
Побегом, сдавит разум целью:
- в тот час колдунья изрекла.
И я безжалостно ей тело,
Пронзил, словам ее не веря,
Не веря в то, о чем, змея,
Поведала. И бил химеру…»
Все это ясно вспомнил я
В плену, когда у клети прутья
Лишь силой воли выгибал.
Бог милостив ! И я бежал,
Пророчества низвергнув правду.
Но в светлый час того не знал,
Что рок не просто крови жаждет,
А жертву волей обездолить
Желает, истерзав ее.
Он радуется, если пролит
Надежды кубок был давно
И скисло в яд души вино…
Услышь! Услышь, дитя, мой стон,
Узнай, как много стоит он.
Цена ему, поверь, не деньги
Он оценен в одну лишь жизнь.
Но знай, довольно лишь ступеньки,
Чтобы скатиться в самый низ.
Взгляни, дрожит моя рука
А много ранее, пока
Не тронула здоровье старость,
Держала цепко меч она.
Дай мне минуту снисхожденья
И внемли, друг, в мои сужденья.
Пусть речь, что горная река
из уст больного старика
Течет и радует твой слух:
Рассказу внемли, юный друг,
И, если не знаком испуг
Тебе и твердостью увенчан
Стального сердца мерный стук,
То покорится твоей власти
И небо и простор округ.
Услышь больного старика!
- Судьба со мною обошлась,
Как гусь, терзающий жука…
В тот раз дуга в реке зажглась.
Взметнулся вымпел в облака!
Я видел это, и рука впилась,
Как пасть голодной суки,
В, холодной рукояти, кость.
И любопытство, а не злость
Над диким полем ветр носил.
Вдох нервный грудь разгорячил,
В прищуре взор надменный скрылся,
А меч, мой давний спутник верный,
Нацелив жало на врага, блеснул
Клыком своим победным
И горделиво ожидал
Ниспосланный кровавый дар
Себе добычей безответной.
Под латами играли мышцы,
Готовясь к схватке роковой,
Стучала вена у виска
И щит, помеху славной драке,
Другая сбросила рука…
Всего лишь час и враг тесним,
Лишь я у выступа с одним
Узлом смертельным завязался.
Меж нами смерти блеск метался,
Противник тонок, но не слаб.
Непрост и гибок оказался .
Он дикой кошкою сражался,
Как уж скользил и извивался…
И стало не до ремесла;
Его рука меня пасла,
Как умная пасет собака
Овцу, гулящую без стада.
Кругом полынь и пятна мака,
Как саван жуткого обряда.
Катился пот, но я отважно,
Когда язык булата дважды
По латам корябнул ребром,
Смотрел противнику в глаза
И ждал души его надлом.
Но враг, что хитрая лиса,
В капкан не лез мой напролом,
А вился, жаля как оса.
Но, все же, ангел был со мной!
Нависли тучи над скалой,
Гром раскатился жутким эхом
Пролился дождь и, вот потеха!
Скользнула ловкая нога. Враг пал…
Скатился в грязь изящный шлем.
А я как вкопанный стал нем,
Стал нем виденьем чудесным:
На плечи золотой волной
Скатился локон завитой.
Он в сердце отозвался песней.
Я этой песней был сражен…
Не он?... Она?...
Но как возможны
Такие нити мастерства?
Неужто, эти латы, ножны
Ей украшением? Едва…
Ведь этот взгляд – искатель смерти!
Нет… Нет, теперь угас в нем жар,
Безжалостно меня сжигавший.
Такое видеть – редкий дар.
Я много разного видал.
Но этот взор, что острый вертел
Мне сердце в пламени вращал.
Обида. Страшная обида
Пронзила естество моё.
Я озирался. Стало стыдно.
Смотрело воинство моё
На поединок смехотворный…
О-о, должно быть большой притворой
К тому же сильной надо быть,
Чтобы с мужчиною сравниться.
И щит держать, и точно бить,
И ловко прыгать и крутиться.
О, Боги, укажите путь!
Сомнения мои развейте!
Вскипела в венах кровь, что ртуть.
Стучит в висках. Так, пожалейте!
Впервые в жизни я так слаб,
Что подношу свое прошенье.
Не повелитель – низкий раб
Взывает к вам о снисхождении…