Золото мыть, голосом выть
Поговорка
1
Берег выработкой пестрел.
Кварц шурфовый ржавел, как рвота.
И смотритель зорко смотрел
В Александровские болота*…
Приисковые склады, казармы
Краской осени - в жёлтый цвет-
Все окрашены. В центре странный,
В землю врытый высокий шест;
Сверху – крыша, под крышей – колокол.
Караульный солдат-часовой
В полшестого как вдарит!.. «За золотом»
Люд потянется пёстрой толпой.
Но сперва проведут перекличку;
Кто замешкался – мордобой.
Ты ищи свою долю-синичку,
Может, в карцере сам с собой,
Может, заступом в закопушке*,
Лишь удача к лицу молодцу…
Оголялись лесные опушки,
Уж октябрь подходил к концу.
Дождь занудливый скоро сутки.
Манит золото: на, возьми!
Мокнет в яме Никифор Сюдкин,
Малый лет двадцати восьми.
Так, без племени и без роду.
Был разборщиком медных руд,
Был катальщиком на заводе*,
А потом «за нехваткой рук»
Приписали долбить породу
Для царёвых «от золота» слуг.
Вот где жалкая участь баранья,
И не думай о новом побеге:
Вон солдаты и стук барабанный
И ивовые розги в телеге.
Изнасилуешь молодость штольнею*,
Оказавшись потом не у дел.
Сюдкин думает: «Кабы вольную*,
Я бы столько успел и сумел…
Дом срубил, обзавёлся б хозяйством,
И, скопив золотых монет,
На подворье бы сел: «на царство» -
И процарствовал «с сотню» лет.
Жизнь прожил свою немудрящую
По-людски бы, а не в строю,
И жену б нашёл работящую,
Некрасивую пусть - «свою!»
Жил бы до смерти радостен, светел,
Молод, ясен, красен и смел.
Я бы славно пожил на свете.
А за тех, кто в рабстве корпел,
Спину гнул «за работой тяжёлой»,
Кто, ослабнув, потом умирал,
За сторонку родную, с которой
Царь всё взял – ничего не отдал;
Я б за них в кабаках тосковал,
А потом «упокой»* заказал.
2
Тяжела, беспросветна работа.
«Убежать бы в лесные улусы;
Ни кола, ни двора, жрать охота…»
Бородат, рыжевато-русый,
Сюдкин был безобразно косматый,
И побегом «зло знаменит».
Он ударил глыбу лопатой,
Ну а глыба – как зазвенит!
«Ух, сграбастал солнце ладошкой,
Вот поспело виденье в срок!»
Бьёт колени противной дрожью,
Голос сел, бородой аж взмок.
«Что ты мелешь? Где самородок?» -
«Там-с. Не могут никак донести».
У смотрителя спазмы в груди
Начались тут. Но, впрочем, он ходок
Был. Добрался. Чего ж здесь идти?
Самородок лежал на дне
Неширокой, глубокой ямы,
Чаши с правильными краями.
Рыжий чёрт бормотал, как во сне:
«Я нашёл!» - борода всклокочена,
«Взгляд блуждает…Так возбуждён.
Из отпетых, из этих, из конченных…
Если сон, то тяжёлый сон».
«Той лопатой с ручкой расколотой,
Как младенца, принял на свет
Сюдкин целую глыбу золота.
Ну везёт же, кому не след!..»
«Вот свезут золотишко в престольную*.
Там наврут, кто во что горазд.
Бог не выдаст и царь не даст –
Будет парню наградой вольная».
«Сюдкин стал богатый «лоскут»*.
Не посмеет надсмотрщик драться.
Знать солидный куш отстегнут
В сто рублев!..Эка – тысяч в двадцать!..»
Эти речи в том нищенском крае
Средь богатых, среди голытьбы
Ещё долго народ смущали,
Как намётки грядущей судьбы.
Шуман – стреляная ворона,
Что косится даже на куст –
Он отправил скорей в Златоуст,
Чтоб казне не вышло урона,
В тот же день глыбу ту стоеросову*
С полусотней вернейших слуг
Генерал-майору Аносову,
А оттуда, считай, - в Петербург.
3
Ждут-пождут уж четыре месяца
То ли горестей, то ли наград
Приискчане. Всяк втайне крестится.
Уж никто самородку не рад.
И дождались…Столичной кареты.
Кони стали. Спрыгнул ямщичок.
Вылез царской глашатай «штафеты» -
Жуть! – крикливый такой старичок.
Тот указ при народе читали,
И солдаты «Ура!» проорали…
«Капитан-смотрителю Шуману
За его бескорыстный труд,
Да за верность престолу бездумную,
Ревматизм, алкогольный недуг,
За «отцовство» с людишками смирными…
Лихо с приискских шкуры сдирал,
Золотые угодья обширные,
Как породой, костьми устилал,
За чудачества в пьяной истоме:
«Ну а ежли кто прыткий зело-
Десять дней на гнилой соломе
В арестанской да на кайло!..
Мне перечить – не ваше дело;
Я здесь бог, я здесь царь, я и поп;
Или утром выловят тело,
Мол, сорвался смутьян да утоп!..»
Капитан-смотрителю Шуману
За его многолетний труд,
За радение делу рудному,
Да за твёрдость холуйских рук,
Что не прятал казённое золото,
Что контрашных* берёг, как сноху,
Вечно пьяный, синел де от холода,
Те – хоть в яме, а он – наверху,
Видя рвение и старание,
Пансиону* добавить ему,
И досрочно присвоить звание,
Чтобы полнил и дале казну.
А солдаты, чтоб лучше радели,
В эту зиму наденут шинели
И мундиры столичной холстины,
И в рублях - серебром «с полтину»*.
За находку столь дивную в мире
Раб же, рекрут* Никифор Сюдкин,
Может брать себе в местном трактире
Водки крепкой по штофу* в сутки;
Самой крепкой, самой ядрёной,
А на «закусь» - рыбки солёной,
Чтоб лечил раб леность да хилость,
Чтобы помнил век царскую милость.
И указ при народе читали,
И солдаты «Ура!» прокричали.
Как пошла говорить да талдычить,
Обсуждая презент необычный,
Голытьба, да словами-то сыпать,
Как горохом, да речью-то тыкать,
Русской всё, вперемежку с татарскою,
Поражённая милостью царскою.
А Никифор стоял, как ворона,
А точней – как убитый громом;
На глазах, как читали, померкнув,
Бледный, часто крестился на церковь.
Прошептал было: «Мне бы вольную!..»
Да собрал потом голь подзаборную,
С перепою, как после тифа…
«Ну, айда! Угощает Никифор!..»
Конец
Примечания
*26 октября 1842 года в закопушке Царево-Александровского прииска (смотрителем был штабс-капитан Шуман) Никифор Сюткин (имея от роду 17 с небольшим лет) обнаружил самый большой самородок, найденный за всю историю золотодобычи на территории нашей Родины весом в 2 пуда 7 фунтов 92 золотника (36 кг 21 гр) – знаменитый «Большой треугольник». Сюткин так и остался казенным рабочим; «вольной» он не получил. От несправедливости запил горькую, и впоследствии его опухшего, оборванного, скованного по рукам и ногам, по распоряжению администрации «в назидание молодёжи» возили на телеге по приискам и публично истязали розгами.
Автор признаёт, что добавил ему лет и изменил фамилию Сюткин на Сюдкин. Но всё это для того, чтобы дать, так сказать, «простор своему творчеству и живому воображению». Несмотря на это автор уверен, что в самой сути нисколько не отступил от истины.
Автор
*Александровские болота –
*закопушка –
*завод –
*штольня –
* «кабы вольную» -
* упокой – заупокойная молитва.
* престольная – г. Петербург.
* лоскут –
* стоеросова –
* контрашных –
* пансион -
*полтина -
*штоф – старая русская мера водки, равная 1/10 ведра (ведро – 12 литров).