Не скажу точно - в каком году, но в самом начале шестидесятых, моя мама проходила – после окончания мединститута – клиническую ординатуру в Ленинграде. Впечатлений и воспоминаний того незабываемого периода жизни она сохранила массу, но более всего любила рассказывать об одном случае.
А дело было так. Прогуливалась она однажды по Невскому – а где еще, скажите, в Питере можно прогуливаться? – как вдруг… Нет, этого не может быть! Навстречу во всей красе движется тогдашняя суперзвезда отечественного кинематографа, герой девичьих грез и предмет тайного обожания всей женской половины народонаселения страны, отнюдь не кочегар и даже не плотник… Короче – Николай Рыбников. Мама, как, впрочем, и все случившиеся рядом женщины, немедленно перестала замечать окружающее и только провожала кумира глазами. Даже после того, как актер прошел мимо. Да. А сама при этом продолжала двигаться вперед – не останавливаться же, в самом деле, посреди тротуара, рот разинувши, неприлично как-то… И с ходу налетела на что-то большое и мягкое. И с ужасом обнаружила, что стоит, уткнувшись в необъятное чрево высокого, дорого и со вкусом одетого джентльмена средних лет. А носок ее туфельки бесперечь попирает лакированный штиблет означенного господина… Знаете, кто это был? Тоже киноартист, и тоже знаменитость – Василий Меркурьев. Не скажу за нынешних, но старшее поколение наверняка помнит его героев – и в «Небесном тихоходе», и в «Верных друзьях», и еще в целой плеяде тогдашних кинохитов. И к чести его надо сказать, что повел себя актер в полном соответствии со своим благородным имиджем, хотя, судя по выражению лица, далось ему это нелегко. Он лишь приподнял находившуюся в ступоре от охватившей ее паники девицу, так и не догадавшуюся сойти с его ноги, переставил в сторонку и сказал укоризненно: «Смотреть же надо, мадамочка!».