НеРомео
Ухмылка на губах не маскирует холод,
И правил свод солдатам на плацу.
Уж так жесток, хотя еще так молод,
Уж все познал, уж все подвел к концу.
Во всем ища подвох, плетя интригу,
И обмануть, и обмануться мог.
Он женщин прочитал, как книгу.
Одну про всех. Потом порвал и сжег.
Огонь-мужчина, и рубашка на распашку,
И пусть на сердце каменный замок –
Очередную приютит бедняжку.
Не в сердце, ясно. Только подле ног.
Жалел послушных девушек и кротких,
И прочее унылое бабье,
Но как завидит гордую красотку…
Пока не съест, не выпустит ее.
Уж так закрутит, так завертит обороты,
Уж так попьет ей кровушки упырь,
У той дилемма мучает до рвоты:
То ль на панель идти, то ль в монастырь.
НеДжульетта
Послушной девочкой она ждала в засаде.
Лет до пяти внимала всякому стишку,
Пока не соблазнила в детском саде
Партнера по совместному горшку.
И ко всеобщему постыду и позору,
Заполучив от папеньки люлей,
Водила за собой большую свору
Начесанных дворовых кабелей.
Родители отчаянным усилием
Ей повязали милые банты.
Но и в бантах, перетерпев насилие,
Она по-царски строила понты.
Ее любовь – изысканная школа
Отнимет силы все, и весь покой.
Под дыхло выдаст не для протокола,
И слезы оботрет другой рукой.
В один из дней, недораспробав рома,
В желаньях обнаружился зазор:
Ей почему-то, не сиделось дома,
Душа хотела ширить кругозор.
Счастье
Понятно, что в исканиях совместных
Уюта – он, доверия – она,
По головам их валентинкой ангел треснул.
Так наступила длинная весна…
Сказать, что их союзу были против:
Означило - испортить честный стих.
Не Капулетти и Монтекки, вроде:
Все радовались искренне за них.
Войною шла на дальние селенья
/На что была отчаянный боец/.
Без ревности, упреков и сомнений
Ему таскала куриц и овец.
Он восседал на самодельном троне,
И скипетром подножку подпирал.
Пока она летала на драконе,
Командовал, и разгребал аврал.
И жили так, без глупостей и яда,
Смертельной страсти, завершив черед.
Счастливых дней удачная плеяда,
Им нежностью до старости вернет.