Сибирь – прекрасная, родная.
Широкие твои леса.
Изгибы рек, не умолкая
Несутся вдаль в туманные края.
Я – Сибиряк. Сибирью я пропитан,
Морозами и запахом тайги,
Историей твоей забытой,
Текущей в памяти моей крови.
Деды и бабушки, несенные ветрами
Нелегких сталинских времен.
Тридцать восьмой, тридцать девятый – шрамами легли на память.
Одних казнил, других – с востока на восток в вагон.
По материнской, с бабушкиной стороны.
«Освободители» имперские сослали
В сибирскую губернию, на станцию тайги.
То было в 1850-ых.
С губерний западных ссылалися поляки.
Из Гродненской пришли деды,
На шеях несшие не крест, Давида знаки,
Запечатлевшиеся в памяти моей крови.
Ясашные… Платившие в казну.
Отстранены были от воинской присяги.
Однако в первую великую войну
И тех на фронт в ряды призвали.
Отец отца меня родившей
Был сослан и расстрелян. Враг.
По пятьдесят восьмой, пункт два и шесть.
Еврей советскому народу не был брат.
А по мужской, с отцовской стороны,
Мой дед, горевший во второй, на танке,
В заводах пополнять полки…
В Сибирь, поднять свой долг гражданский.
А бабушка родилась на Амуре.
Отец ее, однако, белорус.
Вот так неслись и разлеталися как пули
Деды и бабушки, неся свой тяжкий груз.
История Сибири глубока. И без возвратно
Ушли в века былые тайники семей,
Тянувшие свой срок богатый
В тумане позабытых лагерей.
Одни амнистией сорок второго
Вернулися в свои полки,
Другие принимали пули политического грома,
А третьих заносили снежные пески.
Сибирь полна историями, страхом,
Что под наколкой заковалися в сердцах.
А ныне помнится уже так мало.
Уходят – память превращая в прах.
По паспорту я русский, сердцем – Сибиряк,
Душой я там, где мои дети –
Моя семья, и этим я богат.
А тайнам бы пролить не много света.