как она потерялась и какие голоса её вели под откос —
это останется тайной; баба-уроборос,
баба-замкнутый круг, справочник всех болезней,
да чему там болеть? всё больное оторвалось
но она всё стонет и стонет,
скулит
и на стену лезет;
это всё нестерпимо скучно, таких повидали рой,
и о чём тут писать?
их хоть пачками отсчитай
но она приходит к тебе на кофе
смущая во лбу дырой —
беспросветное горе,
душевная нищета
в общем, баста
тебе оно надо? чужая дрянь
ты напоишь беднягу, накормишь — и вы в парадном
потому что об этом так просто
не говорят
не бывает такого, что —
на тебе, на-ка, бряк! —
и тебе сообщили, что боль глубока и смрадна
что бывает простая смерть, и приходит, не напугав,
а её — всё чудит и чудит, и меняет свои личины
не осталось ни друга, ни бога, ни яростного врага,
будет страшно — кивнёт раболепно, "ага-ага",
и вот это "ага" до смешного красноречиво
проводи её, только без лишнего пафоса и трагизма,
вроде как не прощаясь;
с бабой, с которой любая встреча, считай, что тризна,
(лыба на бледной морде как верный признак) —
хата, любая хата, как хоспис или церквушка,
каждый, кто в хате — как поп у чумной лежанки,
...ну её, в самом-то деле!
уже
так скучно
ну её, в самом-то деле
уже
не жалко.