Помню, прелыми, пахло мешками,
Но над городом шёл звездопад,
И дымил день и ночь над домами
Бум, Сегежский большой комбинат.
Где то там, в середине Карелии,
Повстречался я как – то с тобой,
И лились соловьиные трели,
В пиках сосен вверху надо мной.
Ты на танцах в коротенькой юбке,
Бирюзой подведёны глаза,
Улыбались загадкою губки,
Обещая мне то, что нельзя.
Мне казалось, что просто алела,
Капля сочных коралловых губ,
Может после ты сожалела,
Ну а я был немного глуп.
И на небе в ночи светила,
Блюдцем маленьким в небе луна,
Ты меня не взначай, спросила,
Или просто была пьяна.
Ты сосала пустышкой конфету,
Подошла, сказав;- Подержи.
Я покрыл бы лазурью планету,
И удачу поймал во ржи.
«БОННИ –ЭММА» звучат барабаны,
Как в ночи воет ветер колдун,
Высекаются фонограммы,
Переливом серебряных струн.
Мы эпоха, воспетая в танцах,
Поколение Джинс голубых.
Мы одетые как иностранцы,
Кто не понял, тот значит псих.
Нам от чувств переполненных плохо.
И скользит наша вверх стезя,
Подгоняет вперёд эпоха.
Под зазывный завет вождя.
Мы воспитанные невзгодой,
С молоком на губах матерей,
Те, которые за три года,
Проходили путь лагерей.
Не губите же наши души,
Нам глотнуть этой воли глоток,
И пусть утром заложит уши,
Заводской, ядовитый смог.
Пах Шанель и Клемма ниже пояса,
Словно опиум курит марь.
И Сев западного, мегаполиса,
Зажигается в небе фонарь.
Объявление белого танца,
Ты прижалась ко мне, будто я,
Из Европы был Итальянцем,
И не стоил четыре рубля.
А на западе белые ночи,
На востоке зари восход.
Я простой и поденный рабочий,
Окунувшийся в лоно вод.
Я сжимал твои нежно ручонки,
Каждый пальчик к губам прижимал,
И завидовали девчонки,
Что с тобою я, танцевал.
2
Не назвать мне Карелию севером,
По утрам там щадящий мороз,
С твоим братом иль попросту с деверем,
Я решал полюбовный вопрос.
Много слов в нерешённом вопросе.
- Она парня из армии ждёт,
Он придёт и тебя она бросит,
А что любит, конечно, врёт.
Но я помнил дрожащие губы,
И она задыхаясь в бреду,
Повторяла чуть слышно;- Любый!
Как тростинка, дрожа на ветру.
Может всё это в пьяном угаре,
И бумажная пыль кокаин.
Сыплет цветом черёмуха в мае,
Пробивая листву рябин.
Пролетит, не заметишь и осень,
Хорошо, что теперь весна.
- Он придёт, ты должна меня бросить?
И она прошептала;- Да!
Пахли шишки в сосновой топи,
Догорая, пылал закат.
Зачем время меня торопит,
Когда ночью стоит звездопад?
Мы мгновениями переполнены,
Ощущеньями наделены.
Наши души в трепетной плоти,
Все, судьбою предопределены.
3
Помню в небе свинцовые тучи,
Тепловоз нас обдал парком,
и стояла она на круче.
Мне, вослед помахав платком.
И вдруг небо покрылось сиянием,
Что однажды бывает в сто лет.
Словно с севера, в миро воздание,
К нам в Карелию, слали привет.
Над оттаявшем озером Выгом.
В небе вспыхнула вдруг гроза,
Все вокруг любовались мигом,
А я видел твои глаза.
Они будто кричали, останься,
Погоди же, не уходи.
И кружились снежинки в вальсе,
Что судьбою предопределены!
Пахло прелыми вроде мешками,
Но над городом шёл звездопад,
И дымил день и ночь над домами,
Бум. Сегежский большой комбинат!