Ты уходишь тихо, по-английски,
Возвращаясь хлёстким апперкотом.
День идёт за днём и год идёт за годом.
Я не сплю, считаю звёзды, ночи, числа.
И неважно, долго ли до встречи, или близко,
Всё равно мы в этой жизни мимоходом,
Просто не хотелось бы платить ей за простой.
Моё время ухает в трубу хрустальной совой,
Стрелкой стремительно вальсирует по часовой,
Потом видит тебя, спотыкается, начинает падать
И в тот самый момент оно навсегда превращается в память.
Время больше никогда не сможет заслонить тебя собой.
Времени уже никогда и ничего не исправить.
Я сразу понял, что мы с тобой иммигрантами будем.
То ли из варягов в греки, то ли в любовники из знакомых.
Извалялся в грязи, гнил в клоповниках, гнидами заселёнными.
Жизнь кидала из стороны в сторону — то вверх, то вниз, как столбик ртути.
Да, никто не знал, что путь будет настолько иррационален и труден.
Некоторые в детстве из любопытства отрывают крылья у насекомых,
Некоторые, вырастая, по той же причине обрывают их людям.
Просыпать тебя на рану — превратить ногтями кожу в рваные клочья,
Ты не соль земли, по своей остроте ты скорее ближе к дикому перцу,
Но даже после этого я останусь живым без уловок и фокусов.
Пусть я не могу дотрагиваться до тебя каждой ночью,
Но своими строчками до твоего ядовитого сердца
Я, поверь, ещё не раз смогу снова дотронуться.