Я утопаю в этом жутком лете,
как будто в вязкой ванне грязевой,
сгущает зной пространство чуть колеблясь,
тянусь всем телом, трогаю рукой.
Вот обопрусь... и словно в гамаке
извечности... и что там ждёт снаружи?
Не торопясь опять прольюсь в строке,
слова как птицы надо мною кружат.
Сознание безмысленно, но остро,
душа смакует с наслажденьем степь
и кажется задумчивым подростком,
готовым вместе с мыслями взлететь!
Сама себе вдруг покажусь верблюдом,
жующим жвачку и готовым плюнуть,
с качающимся сморщенным горбом...
А небо высоко - ни тучки в нём!
Размяк асфальт, надсадно солнце дышит,
что тот дракон о многих головах,
лесок сосновый справа - полон дыма,
там выгорает жертвенно трава.
Я как она желала бы сгореть,
чтоб сохранить кого-нибудь от боли
и выгораю, кажется на треть
в своей земной изысканной юдоли.
Святой Илья уже подпортил воды,
как минимум: плескаться неполезно.
Я мертвых не боюсь, но дух уводит
по травам скошенным, как краем бездны
куда-то в жар степной, где кучугуры
так пахнут солнцем, горечью полынной.
Тут страшен непотушеный окурок,
и жизнь, как уголок моей косынки...
Как зной ни давит - я ещё способна
закинуть на плечо рюкзак заплечный:
к нему я расположена особо -
снесу его до станции конечной.
Не сброшу, нет... отдам счастливо в руки,
и птицы белые зайдутся в криках,
а может, ангелы?... взмывая круто,
душа моя и нынче б воспарила!