Нет, не считай ты меня кроманьонцем,
Я ведь тоже согрет этим ласковым солнцем.
И пускай между нами века и эпохи,
Я же всё-таки твой, до последнего вздоха.
Да, я часто живу поперёк всей линовки,
Мой из камня топор, и не надо винтовки,
Высекаю скалу в грубо сделанной шкуре,
Но умею писать, и носить по фигуре.
Охры сыпется медь, и рисунки на веки,
Низки брови мои, но и мы человеки.
Я рисую тебя, как живу, скрючив пальцы,
Только что-то с тобой мы всегда иностранцы.
Ты не слышишь меня, и понять не умеешь,
И язык мой прилип к заколоченной двери,
Я боюсь даже, светит нам разное солнце…
Ладно, хочешь, считай...но Своим кроманьонцем...