Вновь увлекла судьба листа.
Он постарел, зазолотился,
Чуть сгорбился и искривился,
Но манит неба высота.
Он всё старается взлететь,
При каждом ветре, рвётся в небо.
-Глупыш, взлетишь, сорвёшься в небыль,
Где должен будешь лишь сопреть.
Но лист не слушает меня,
Шуршит, свой черенок ругая:
-Не верю, в небе – жизнь другая,
Там рай – колокола звенят.
Был пойман ветреный порыв,
И лист рванулся в поднебесье,
Казалось мне, залившись песней…
Но ветер, лист тот, уронил.
Лист не упал на тротуар
И на траву не приземлился.
Он на дорогу вдруг свалился,
Где под колёса и попал.
Большой, тяжёлый грузовик,
Пережевал его шипами,
Дохнув соляркой, не духами.
И лист, став пылью, тут же сник.
Исчез, как будто и не был,
Не шелестел, со мною споря,
Что в небе – рай и нет там горя,
Что каждый там для Бога мил…
Стих ветер, сожалея словно,
О листике с его судьбой.
И тучке в небе, надо мной,
До слёз за листик стало больно.