Уж марта колея заполнена водой...
На потемневшей горке ледяной
стоит белым-бела лишь голова дракона, -
Киношники забыли впопыхах:
издалека смотреть - ну просто "ах",
Честь и хвала умельцам-бутафорам!
Седмица лишь Великого Поста.
Ещё закрыты Царские Врата,
и полумрак в Покровском гулком храме.
Пойдёшь поставить свечку на канун,
слезу с неё нечаянно смахнув, -
решаешь позвонить сегодня маме.
Ведёт под руку старый армянин
родное чадо. Перерослый сын
давно в усах и на голову выше.
Одно лицо, походка и судьба,
и падают бессвязные слова
не хуже, чем капель долдонит с крыши.
Вот лыжник по бутылочному льду,
скорее по любви, а не за мзду,
что твой Мизгирь скользит коньковым ходом.
Растаяла Снегурка поутру,
и он ,за кругом нарезая круг,
того гляди в сердцах уйдёт под воду.
Над Мостовою башней шум и гам.
На гульбище расселись по углам
и дружно свадьбу празднуют вороны.
Всё также, как и триста лет назад,
когда здесь был цветущий остров-сад,
но нет моста, как нет на ней иконы.
Прошита даль останкинской иглой -
бетонною винтажною стрелой
иль компаса чудовищною стрелкой,
которая, как в жизни не вертись, -
на север гнёт, указывает ввысь
и на хрущёбу с люлькой-маломеркой.
Спеши, весна, уж мочи нет терпеть!
И так покрыта больше чем на треть
вся наша дичь лежалыми снегами.
Пусть марта облетает календарь,
потоком вешним радует Грабарь
и первыми неловкими цветами.