Я что-то хотела сказать, а на улице солнце
в луже купается огненным человечком.
«Вспомнишь и скажешь потом», - мама смеется.
Мама смеется, перебирая гречку.
Мне только девять, время стучит невнятно.
Солнечный луч тычет в Париж на карте.
Прыгаю в солнечный свет, потом – обратно.
Это легко, как классики на асфальте.
Сели в троллейбус, вечер еще в разгаре.
Выйдем в каком-нибудь малознакомом месте.
Где-то на Сретенке или на Звездном бульваре.
Эту игру мы с мамой придумали вместе.
Будем домой возвращаться только дворами.
Взять и вернуться, что тут, скажите, такого?
Скоро четырнадцать мне, тридцать восемь – маме.
Что-то хотела сказать, забыла снова.
«Мама, скучаем, когда вы вернетесь из Праги?» -
Пальцем по карте бумажной вожу машинально.
Очень легко ваш маршрут начертить на бумаге –
просто ногтем продавить ее горизонтально.
Мне уже тридцать, и дети в полном порядке,
лето проводим прекрасно, сидим на даче.
«Тут кабачок здоровенный созрел на грядке.
Что-то хотела сказать. Ну ладно, удачи!»
Год этот выстрелил летом своим дождливым,
были зимой и поздней весной - морозы.
В Греции вымерзли даже, представь, оливы.
Нам хорошо здесь, бывают порою грозы.
Ну а теперь вот август палит нещадно.
Завтра мне сорок, только какое дело?
Нам объяснили, что ты не придешь обратно.
Мама, я вспомнила, что я сказать хотела…