Гладь листа жуёт резина,
Втихаря воруя строки
Карандашного творенья,
И летят листы в корзину -
Белобокие сороки,
Возвращаясь в безвременье.
Я пишу. Но одиноко
Мне и белому пространству,
Незаполненному ритмом,
Видно строфы неподвластны
Моему непостоянству
И невыписанным рифмам.
Белый лист рука сжимает, -
Это дождь стучит по крыше
Хаотичностью созвучий,
Пальцы карандаш ломают, -
Это гром, но только тише,
И в отчаяние скручен.
Где романсы? Где поэмы?
В росчерках душевных молний
Сам с собою пререкаюсь,
И по лезвиям измены
С верой в праведность дороги
Босиком перебираюсь...
Вновь рука сторонней волей,
Карандашной острой спицей
По живому кровью пишет.
Рассвело. Ни сил, ни боли:
Перевернута страница.
Родилось Оно. И дышит.