Я полон всегда непомерных амбиций,
в иную эпоху я стал бы патрицием,
в другую, начав рядовым партийцем,
вознёсся потом до генсека.
И пусть кого-то душила бы жаба,
а кто-то бы запричитал, как баба,
мол, гляньте, товарищи, а, не слабо -
кем был он, а стал - человеком.
И вот иду, человек-эпоха,
вокруг меня полон рой скоморохов,
виски болят от их ахов и охов,
корона - виски не давит.
При этом при всём моя свита, челядь,
внимает мне разом, отвесив челюсть,
мечтая взамен не о чём-то с чем-то,
а орденах и медалях.
Портреты мои на всех стенах и тумбах,
на крышах домов, на деревьях, на клумбах,
и даже своим отражением в лужах
возглавили б рейтинги топов,
на первое место вошли во всех списках,
как в мыслях гурманов - колбаски, сосиски,
а в мыслях развратников - киски, пиписки
на потных витринах секс-шопов.
Я стал бы согбенен от званий, регалий,
меня бы Навальные в прессе ругали,
скрипели зубами, сучили ногами,
мечтали забить сапогами,
но я бы устроил тотальную чистку -
отобранною у гурманов сосиской
и правильно употреблённой пипиской
расправился махом с врагами.
Тогда б и настало блаженное время,
дружили бы все абсолютно со всеми,
никто бы не стал говорить о системе
дошедшей до ручки власти,
нет ни революций, ни митингов, бунтов,
и каждый живёт просветлённым, как Будда,
а то, что на кухне не мыта посуда -
уже не по нашей части.
Так вот вам моя, так сказать, программа:
одних - налево, других - направо,
одним - налейте, другим - ни грамма,
потом - меняем местами, -
а если кто-то, дурея от выпитого,
возьмётся бузить, мол, пошлите бить его,
то вот вам держава моя и скипетр
и
можете
править
сами.