***

В городе нашем огонь, как подспудный друг:
только взгляни – все пылает, и пепел летит.
Дом на окраине в силах внушить испуг,
дрожью по телу – сдвиг тектонических плит.

Август, мерцанием, снопом железных лампад,
сон отнимает, и рушится облако глаз.
Шкаф, не давая примерить плетеный наряд,
встарь отправляет – пока не женатых – нас:

ветрено. Шляпы слетают с прохожей гурьбы,
дождь обживает озябшую талию во;рота.
Вдоль тротуара уткнулись колонной столбы,
тайно следя за зеваками нашего города.

Звуки машин затмевает журчание вод,
я, поправляя пальто, устремляюсь вдаль.
Вижу – она, не успевши расставить рот,
падает – скользко – на мокрый и грубый асфальт.

Я, впопыхах, нагибаю промозглый стан,
в туче сбежавшихся лиц замечаю ее –
ту, что своей бороздою оставит шрам;
в памяти, в жилах вымостит имя свое.

Дама, упавшая наземь, цела и твердит:
«Я благодарна за помощь», – ладони жмет.
Девушка в красном плаще на меня глядит
нежной улыбкой, стирая смятенья налет.

Дальше – знакомство, свиданья, бокалы, вино,
томные взгляды, горящие свечки и
необъяснимое чувство: вокруг темно,
а в глубине – будто свили гнездо светлячки.

Дом ее голос наполнил заботой и негой,
уши мои, оправляясь от старых развалин,
таили, точно крупицы белесого снега –
освободители бурых весенних проталин.

Каждую ночь, направляя поток фонаря
в центр стены, представляя себе кинозал,
мы рисовали тенями: вот там – змея,
в устье реки обитает ручной динозавр.

Так наша жизнь заплелась обоюдной косой,
так, затевая мечты, она платье плела.
Все разрушается – это урок простой.
Тот, кто дороже, погибнет – это судьба.

Смерть не имеет косы и костлявых ланит,
Смерть – одинокое пламя в руках Моло;ха.
Платье девятое лето в шкафу висит,
все еще помня хозяйку до крайнего вдоха.

Вновь в нашем городе пепел моих сигарет
в глаз ударяет, щипая гнильем из труб.
Август, смеющийся, до красноты нагрет,
дом этот все еще в силах вселить испуг.

Спасибо за прочтение. Всех неравнодушных приглашаю в свою обитель: vk.com/m_pulaski