Взираю свысока на презираемую мною толпу,
Нюктуальное безмолвие сменяет дневную молву.
Смрад ионизируется и его разносит Фагот.
Фонтан крови брызжет мне в гниющий рот!
Легионером отбрасываю тень с Грозной горы,
Оставляю равнодушные следы
На вашем пустом Асмодее.
Повешусь, на;уй, в лицее.
В пути к брюсовой петле,
Читаю я, идя по прожженной Земле.
Фрик взрастит древо из себя;
Изрыгать рвотные массы, попутно бормоча:
"Любовь сего мира бренна,
Увядая от собственного крена".
Достигаю нирваны в этом взволнованном потоке,
Вопрошая ввысь: - какой нынче курс к твоей пожилой глотке?!
Сходя с тропы предсмертной,
Вернет блаженный меня да благой.
Отражая толпу: не вижу лживую бл*дину тех троих.
Но сокрушаюсь - пепел по ветру пуская. Стираю водный очаг пожинаний твоих.
Смотря вдаль - не могу описать пустых видений,
Наполнены они смыслом, но нет способностей раскрыть их.
Истерично в песке унывая - бью приведений.
Пусто махая руками, рыдая, себя карая, умирая средь них.
Вынь из меня скелет.
Он, кишками играя, вновь пошлет завет:
"Бог - Ты, однако, теряя попутно философский бред,
Склоняешь голову в бетонный плед".
Падение чела в пол - признак боязни,
Отнюдь не уважения.
Средь массы алчных сук - лико, тресни!
За маской культурного деления,
За аркой радушных чудес -
Сгинешь, прахом наполняя руки в перевес.
Скурвившись, пытаюсь снять слово с языка -
Язык отрезан на девять десятых.
Уши забиты серой, гноится глотка...
Стреляя потоками черни, не увидишь сомнений средь их
Затхлых тел, дряблых умов; в желудке водка?!
Да и что! Полстраны за чертой бедных!
Других горло куда мокрей,
Следи, что тот тебе сует: -"пей!".
Прогресс отдельных Бегемот не тронет,
Сколь они бы ему не уподоблялись.
Яды проливая, цезарь пира изливает с уст сонет.
Не жрет других мука: время - обед.
Подымаясь с огнесс на землю,
Маргиналом выйду из комы.
Знаний склады добыты; речь: ohh... How are you?
Сгори мечтатель! Не чуешь в горле моем искомы?
Истошно от боли пусто кричу.
В душе презренной проломы.