I
Постигнув прямоту иль кривизну несущих линий,
робея перед треснутым костром, поручик ливней
о стоге призадумался, в котором брат забытый
суставы подноготной хранил и слишком сбито
трещал о том, что шарик закатан не в ту луну
и что предатель главный — был в заячьем тулупе.
II
Мечась через пустоты слепого натюрморта,
Его Преосвященство касался струн, а морг тот,
низвергнутый собратом, казался вечно жадным:
ягдташ, носивший слово, сменил фактуру жанра.
III
Манящий спекулянт, брезжа о кровных связях,
остался симулякром порочности. Он в вязи —
янтарной, как светило, но заставлявшей вянуть.
IV
Лелеющий о мире, старшой из клана первых,
юзил под твердью неба, — тем действуя на нервы
болеющему брату, который ритм с метром
обрёк себя равнять, плюя и на бессмертность
в неравно ставшем свете, и на ту ярку боль-,
(ь) что дал ему Советник, блюдущий его волю.