по мотивам одноимённого
рассказа Семёна Винокура
Дымятся трубы лагеря смертей.
В Варшавском гетто вечный липкий мрак.
Родителей испепеляет страх
За близнецов-мальчишек – за детей.
Их утром ждёт великий истопник –
Так им уборщик мусора сказал,
Ещё сказал, что младшего из них
Он вывезет в телеге на вокзал.
Проходит ночь, умолкли голоса,
Стучит висок, надежды рвётся нить…
А стрелки движутся, осталось два часа
Чтоб сделать выбор – кто же должен жить?!..
Предел любви, возвышенной, святой…
Рассвет забрезжил, надобно решать,
А мама, став за эту ночь седой,
Не может пуповину разорвать.
Один сыночек – добр, красив, умён,
Другой талантлив – свет её надежд…
А сердце рвётся из своих одежд:
Пусть будет жить Арон… нет, пусть Семён…
Обнявшись, спят в неведенье святом…
Чуть слышно, чтоб детей не напугать,
Склонившись за пригнувшимся столом,
В отчаянье отцу шепнула мать:
Мы бросим жребий – Яхве* пусть решит…
Я не смогу… Напишем имена…
Бумажку ту, что ближе к ней лежит,
Дрожащею рукой берёт она.
Нет муки большей – осознать умом,
Что станет с их решением потом,
А папа говорит охрипшим ртом:
Тут, кажется, написано Семён.
Неслышно, чтоб Арона не будить,
Одели мальчика, сомненья одолев,
И замерли, смешав надежду, гнев,
Набравшись сил всё это пережить.
Пробило пять, условный час настал,
Поляк-уборщик стукнул тихо в дверь,
- Скорее, szybko!** – глухо проворчал,
Испуганный, как в сеть попавший зверь.
Происходящего Семён не понимал,
А мать схватила сына за чулок…
Отец её со стоном оторвал:
Живи, мой мальчик! Помни нас, сынок!
Сидели долго, за руки держась…
Арон проснётся – что сказать ему?
…Вдруг приоткрылась двери тёмной пасть,
И криком разорвало тишину:
Я, мама, жить без Ари не смогу!..
* Яхве – имя Бога (евр.)
** Быстрей, быстрей!