Вопросы в рулонах полос вечерних
поклеены наспех на окна-двери
вчера лишь людьми, а сегодня - чернью,
когда пожалели желать и верить.
Когда пара мутных дорог и вёсен
судьбу раскололи до горизонта.
С Никто - никогда ничего не спросишь.
Никто - никогда и нигде не тонет.
И утро оденется в пошло-красный,
когда через стенку проснётся Каин,
укрытый по жизни дерьмом и властью,
сползая с постели на поле брани.
Потасканной смуте давно за тридцать -
всего-то осталось остыть в подполе,
жирея вконец одичавшей птицей
на честном, на честно убитом слове.