Шумел у стен Шервудский лес, и пахло подлостью окрест…
А брошенной вздыхала Родина…
Насытить женщину в заброшенном селении,
С дороги сбившись в поисках реки,
Освободиться от тоски и семени
И насладиться рубищем сухим
На теле после жаркой бани,
Где на полке не баба вроде,
А брошенной вздыхала Родина…
Пить самогон, играющий на гранях
Ещё послевоенного стакана…
И на рубцах давно заросшей раны
Почувствовать глубокий поцелуй,
И в трепете прижавшегося тела
Заснуть на час набраться сил…И всуе
Ей отдавать вторые сутки
Себя… на день… на два… а, может, год…
В запас… в её… кладовку счастья…
Будя… тревожное… участье,
По импульсу дробя на части
Мужичество, не думая о том,
Что вдруг в её прописан дом
Окажешься… И через много лет
Стопа босой накроет след
В пристенке твой в засохшей глине…
Ну, на размер побольше минет…
Случайный оживёт портрет,
В трюмо, где в глубине стекла,
Ты, когда буря занесла
В дом двадцать лет тому назад…
Село всё дальше шло в леса,
Боры закрыли берега
И в русло новое река
Скатилась…
Сын твой рос саженями…
Старела женщина…
Спасибо, ты насытить смог…
…С Божницы… улыбался… Бог…
А Леший сбил тебя с дороги
И в глухомань завел… от брода…
Шумел у стен Шервудский лес...
Поймать стопой, он встать хотел,
Не позволяя впасть в обиду…
И эфемерная металась тень,
Книг шевелилась пирамида,
И злился старенький диван,
Скрипел и ныл, мешая неге,
И в шёлковых чулках ногам,
Как будто жарко было в пледе…
Она разделась донага
Так, будто это ей привычно…
А тень, как призрака слуга,
Плечом опёрлась на наличник…
Она стопой прижала грудь
И пальцами поймав сосочек,
Его ласкала… Робин Гуд
Вздохнул… Сел в графа кресло,
Сквозь окна доносилась месса…
Но пискнул старенький диван,
Графиня поменяла позу…
Он засыпал… Он не был пьян…
Но отравили слуги розу
В причёске юной госпожи…
Он приподнял ей ноги босые…
За шторой звякнули ножи…
Уже кружилась голова…
Ещё чуть-чуть… Ещё… едва…
И в сердце скользкие ужи
Вползли… И стало очень больно…
… Замыли пол, присыпав… солью…
Шумел у стен Шервудский лес,
И пахло подлостью окрест,
А пальцы призрака графини
От крови красной стали синими…
А муж её, Король Крысиный…
Ночь… Призрак… Чудная головка…
Венок, надвинутый на лобик…
Вьюнок сорвал на повелике
Я утром… Солнечные блики
Скользили по воде ручья…
Она ещё была ничья…
Опять печаль приходит в сон:
Не я вошёл в неё... А он...
…Дворец обманутой принцессы…
На полке киноплёнка, вестерн,
И оживают ночью кадры,
И жён мужья ведут попарно
На бал… Крысиный ждёт король
Из замка за большой горой
Из рода белых мышек деву,
Принцессу… Он большие деньги
Вложил, чтоб выкупить их замок…
…Она мне жаловалась:
- Саня,
А как же мы?..
Ружьё и шпагу
Мы прятали в нору лисицы…
И по росе, шли шаг за шагом
В кусты на берегу ручья…
…Мне первый раз казалось – снится!
В тот вечер ты была ничья…
А я мальчишка, сын полка,
Саднила раною рука,
Набили ноги сапоги,
Присел на травку у реки…
Разулся, снял со стоп портянки,
Сукровицей кровили ранки…
Ты вышла из кустов:
- Что?.. Больно?..
Дай в руки, обмою…
Так легче? А теперь подую…
…Кружило голову…Дурман…
От Сон-травы густую обман
По ветру с пойменных лугов
Струился… Трепетали судьбы…
Она подула… Мой рассудок
Рассыпался на три дыхания…
Не понимал… А только ахал…
Она шептала:
- Лучше мальчик!..
Опять взяла мой в губы пальчик,
Слизнула кровь… Лягушки хором
Кричали…
- Форму, слышишь, форму…
Сними, солдатик!..
И она
Со мной ныряла… И у дна
Вершила теплоту движений…
Мы всплыли…
- Я, - шептала, - женщина!..
Пусть мной подавится Король!..
И снова… увлекла… на дно…
…Устали плавать… И под вечер
В густой траве ловили вечность…
Росы искрились изумруды,
К земле прижавшись, слыша гуды
В пещерах тайных гномов детства,
На дудках из корней берёзы…
Мы завершив безумья действо,
Ласкали губы ноги босые,
Она мои… А я её…
И я просил не резать косы…
… Я проводил… Ушла в розарий…
Меня ж схватили у казармы…
Мне двадцать лет меняют форму,
Но каждый раз кузнец наш споро
В букет куёт к стопам ладони…
Что ж, каждой ночью сон:
Мне больно…
Её печальный слышу стон:
Не я вошёл в неё... А он...
Что ж, всё законно, не насильник,
А муж её, Король Крысиный…
Но по ночам в мою темницу
Влетает призрак…
Или снится?..
Торс девы… Чудная головка…
Венок, надвинутый на лобик…
И омут с талою водицей…
Кандальный звон… Стихи… Темница…
И памятью последних дней
Я… по воде… бегу… за ней…
Бамбук
В бамбук неделю лили ливни…
И листья на стопу налипли…
И кистью тонкою художник
Копировал рисунок с ножки,
И отливала златом кожа.
Но печь, ревнуя чудо Божье,
Огонь плеснуло ей на ложе…
Сгорела дева… А художник
Фарфоровое чудо ножки
Принёс в Китай Императрице,
Уже хотел ей повиниться,
Но вспыхнул солнечный фарфор,
Сгорел дворец… И до сих пор
Девичье таинство бамбука
Вызванивает ноты-буквы
В фарфоре пальчиков стопы…
Их рисовавшие слепы
С мгновенья жажды поцелуя,
Что ж, губы обжигая, дуют,
И стебель погружая в деву,
Уже не ведают, что делают
Побеги юного бамбука,
Пронзая тело… сладкой… мукой…