Когда после экскурсии все были отпущены на вольные хлеба до вечера, мы небольшой компанией решили поехать в Анакапри. Недалеко от Пьяцетты находится автовокзал с двумя или тремя маршрутами автобуса. На каждый маршрут стоит своя очередь. Культурно так стоит. Разделенная ограждениями. Постояли в очереди мы недолго и на маленьком автобусе поднялись по головокружительному серпантину во второй городок острова - Анакапри. Билет на автобус не покупали - подошел купленный для нас Ольгой обратный билет на фуникулер.
План прогулки по Анакапри был разработан опять Людмилами. Городок маленький, улочек раз-два и обчелся. Есть указатели на туристические объекты. Если пойти с главной площади городка налево, то попадем на виллу "Сан-Микеле" и кресельный подъемник, который доставляет всех на самую высокую точку острова гору Соларо. Где-то там находятся остатки терм Тиберия.
Этот Тиберий, как и упомянутый выше Крупп, прославились не только хорошими делами, которыми как известно, "прославиться нельзя", но и, как бы это сказать... аморальным поведением, к которому толерантно относиться не позволяет наш русский менталитет. Когда эти аморальные деяния стали достоянием гласности, Крупп покончил жизнь самоубийством. А вот Тиберий дожил со спокойной совестью до глубокой старости. Содомские грехи с него в термах скатывались, как с гуся вода.
Мы решили с прогулкой налево повременить и отправились направо. Идем по кривенькой улице. Любуемся майоликовыми адресными табличками, скамейками и лестницами в домах.
Среди белых зданий на пути встает здание неожиданного красного цвета. Его так и называют - Красный дом. Построил его какой-то американский военный. Он собрал коллекцию древностей, найденных в окрестностях Анакапри и разместил в доме. Сейчас здесь музей. А красным цветом вроде как выражался протест против давнишней традиции селить наложниц в этих местах.
Поворачиваем по указателю направо и оказываемся на малюсенькой площади с церковью Михаила Архангела. Церковь знаменита своими изумительными майоликовыми полами, на которых изображена сцена изгнания Адама и Евы из рая.
Дальше наша кривая улочка выводит нас на площадь с церковью святой Софии, главной церковью Анакапри. Площадь перед ней выложена красной плиткой. По бокам стоят скамьи, украшенные майоликой.
Устраиваем небольшое совещание на площади и принимаем решение возвращаться назад, к вилле Сан-Микеле по параллельной улочке. Улочка оказалась пустынной и непрезентабельной. Мы засомневались в правильности выбранного маршрута, и Людмила на смеси итальянского и английского спросила у местных жителей, наконец-то попавшихся нам на пути, что-то типа:
-А правильной ли дорогой мы идем, дорогие товарищи?
Товарищи одобрили наш маршрут, а тут и указатель на виллу нарисовался.
Вилла Сан-Микеле - это воплощение мечты шведского врача и писателя Акселя Мунте. Он был зачарован островом с первого дня, как попал на него. Вот отрывок из его книги:
"- Как называется эта часовня? - спросил я с жадным интересом.
- Сан-Микеле.
- Сан-Микеле, Сан-Микеле, - отозвалось в моем сердце.
В таком месте жить и умереть - если только смерть может победить вечную радость такой жизни! Какая дерзкая мечта заставила забиться мое сердце, когда маэстро Винченцо сказал, что он становится стар, и что его сын просит продать дом. Какая дикая, фантастическая мысль возникла в моем мозгу, когда он ответил, что часовня никому не принадлежит.
-А почему не мне? Почему я не могу купить дом маэстро Винченцо, соединить дом и часовню виноградными лозами и кипарисовыми аллеями с белыми колоннадами лоджий, украшенных мраморными скульптурами богов и императоров... Я закрыл глаза, чтобы задержать прекрасное видение, и вот действительность растаяла, окутанная легкими сумерками мечты".
И, ведь, он купил эту виллу, стоящую на развалинах виллы Тиберия. Вот так, вот. Иногда невозможное неожиданно становится возможным. Может, надо только в это сильно верить? И по вере и воздастся?
"-Мой дом будет открыт солнцу, и ветру, и голосам моря — как греческий храм — и свету, свету, свету повсюду!" - поклялся себе Мунте.
Мунте отдал большую часть жизни постройке этой виллы и обустройству окружающих садов. В то время местность вокруг была напичкана остатками римских вилл, завалена кусками мраморных колонн и статуй, погребённых лишь под тонким слоем почвы. Островитяне, которые работали на земле, называли эти руины «штучками Тиберия» и отдавали их Мунте, который включал их в свою коллекцию романских, этрусских и египетских артефактов, собранную во время частых путешествий.
К сожалению, в конце жизни Мунте почти полностью потерял зрение и был вынужден жить в темной башне, куда не проникали лучи солнца:
"Мой бой проигран навсегда. Я изгнан из Сан-Микеле - творения всей моей жизни. Я строил его своими руками, камень за камнем, в поте лица, - я на коленях строил святилище солнцу, чтобы искать там света и мудрости у лучезарного бога, которому я поклонялся всю жизнь. Много раз мои глаза жгло, как огнем, но я не внял этому предупреждению, не захотел поверить, что не достоин жить там, что мое место в тени. Точно лошади, которые возвращаются в горящую конюшню, чтобы погибнуть в пламени, я каждое лето возвращался к ослепительному свету Сан-Микеле. Берегись света! Берегись света!
Наконец я смирился со своей судьбой. Я слишком стар, чтобы бороться с богами. Я укрылся в старой башне, моем последнем оплоте".
Вот такая грустная история и вот такая красота.
Когда в своем полусне-полуяви Мунти услышал:
"-А здесь, где мы стоим, где у наших ног прекрасный остров встает из моря, точно сфинкс, здесь должен лежать гранитный сфинкс из страны фараонов.
-Но где я все это найду?"
И он нашел. Нашел сфинкса.
А еще вилла, благодаря тому, что находится на высоте 327 м, является отличной панорамной площадкой с видом на неаполитанский залив.
С самой дальней смотровой площадки начинается финикийская лестница, которая ведет вниз к городу Капри и Марина-Гранде.
На лестнице около 1000 ступеней. Сейчас пройтись по ней находится мало желающих. Не возжелали и мы, в отличие от соотечественников Ленина с Горьким, которые ходили по этой лестнице регулярно.
Мы неспешно бредем к стоянке автобусов. На улочке много магазинов. В одном месте меня заинтересовала туника, вывешенная снаружи.
Здесь хочу сказать, что несколько итальянских слов были заучены назубок. Особенно мне нравилось здороваться - бонджорно! А вот спасибо никак не вязалось в моей голове с итальянским грацие. И когда требовалось сказать спасибо неожиданно, я вдруг напрочь забывала его перевод.
Из магазинчика выходит продавщица:
-Бонджорно!
-Бонджорно!
Потом она что-то тараторит по-итальянски, снимает с вешалки тунику и тащит меня за руку в магазин к зеркалу. Людмила остается покурить снаружи.
Я прикладываю вещь к себе, кручусь возле зеркала и отдаю тунику обратно со словами благодарности, которые у меня почему-то звучат опять:
-Бонджорно!
Она быстренько дает мне еще что-то. Я опять прикладываю к себе и опять, улыбаясь, говорю:
-Бонджорно!
После третьей вещи, чтобы от меня отстали, уже твердо говорю:
-Бонджорно-бонджорно! Чао!
Снаружи меня ждет изумленная Людмила:
-Ты с кем там все время здоровалась?
-Ой. А я, ведь, думала, что говорю спасибо.
Смеемся, представляя, как итальянка будет дома рассказывать:
-Пришла какая-то ненормальная туристка, которая здоровалась с каждой кофточкой.
На площади нас заждались Маша с другой Людмилой:
-Где вы бродите? Мы кабриолет наняли.
Спускаемся вниз, в Марина-Гранде. На кабриолете. В буквальном смысле слова с ветерком. И даже пропасти были не страшны, потому что из низкой машины их было не видно.
июнь 2017