Шумел широкий лес из хвои,
Взвывали ветры на верхах,
И, тихо шелестя листвою,
Печальный зверь на землю пал.
Столпились вкруг него собратья,
Допытывать: что да и как,
И зверь на земляных полатях
Начал рассказ, слез не тая:
"Как знали вы, бродил один я,
Я слушал пенье птиц чужих,
В краях невиданных и дивных,
В краях далеких, молодых
И чисты хладны воды пил я.
Я слышал от своей семьи,
Что там, за лесом, живут люди,
Что нет сильнее на земли
Их огнедышащих орудий.
Я загорелся в тот же миг
Найти, увидеть и услышать
Как человек чудной творит
Что делать могут те, кто свыше.
Покинув лес, попал я в град:
Высок, тернист, запутан, бледен
И здесь никто мне не был рад
Но и несчастен тоже не был.
Ребёнок добрый подбежал,
Игриво почесал за ушком,
Строгий отец его позвал,
Он подарил ему игрушку,
Отвадил дальше от меня;
И так, к кому ни подходи,
Тебя погладят, но оставят,
Здесь никому не нужен ты
И всё пустое здесь вниманье.
Но так, бродя по улицам густым
Увидел странного я человека:
Он в этой густоте казался мне пустым,
Хотя на деле таким не был.
И я спросил его,
Чего же
он один, ни с кем не йдёт
И он ответил :
"Оттого же, что и ты один, зверьё."
Мне показалось это странным,
Как это может человек
Быть одиноким и загнанным
Среди своих братьев-людей?
Я оглянулся.
Я все понял.
И полыхнул в груди моей
Костёр неистовый, жестокий,
Сжигающий что поживей.
И я горел три дня, три ночи,
И человек горел со мной:
Он лёг главою мне на брюшко
И обнял, все ещё живой.
Очнувшись, не увидел
Его я рядышком с собой
Перегорел, завял, не выжил
Не смог закончить с огнём бой.
В моем давно потухшем теле
Теперь вселенская печаль,
Я понял: жгучие те стрелы
Это невидимая сталь,
Что разрушает наше счастье,
Любовь, надежды и мечты,
Что бьют сильней, чем дождь в ненастье
Лишь одиночества огни."
Умолкнул зверь; братва сидела тихо.
И вот история дошла до наших дней,
Чтобы узнали вы скорей
Как одиноко было зверю,
Как одиноко человеку
Жить в окружении "людей".