Край далекий и глухой,
Лес стеной, звериный вой,
Нет дорог - одни пути,
Нечисть водится в кути!
В разговорах - буква "о",
Испокон веков, давно,
Реки темные текут,
И русалки в них живут,
Вага, Сухона, Двина -
Кружит омут, нету дна.
Сказки темный древний лес,
И живет в нем леший-бес!
Деревеньки, как кусты,
Словно разума посты,
В них приветливый народ,
Есть, однако же, и сброд,
Избы рублены стоят,
С крыш крутых коньки глядят..
Зимы - лютые стоят,
Кожу жжет, морозит взгляд,
Лето жаркое звенит,
Птичьим гомоном галдит!
Мухи, пчелы, комары,
Воздух жаркий до поры.
Побледнеет зелень вдруг, -
Повернулся неба круг!
Красным, желтым зашумит -
Осень кроны золотит.
Все живое на покой,
Не шути с седой зимой.
Вихри-кудри колют глаз,
Ты не стой: замерзнешь враз.
Но милей всего весна,
Про нее и сказ - красна!
Солнце золотом лучей,
Лечит души у людей.
Край суровой чистоты,
На лугах цветут цветы,
В нежных трелях соловьев
Звук прохладных родников,
И предутренний туман,
Словно сказка - не обман!..
Там, в деревне, на Борках,
Бродит парень в чудаках -
Игорько - зовет народ,
Горек парня жизни мед!
Будто порчи черный глаз,
Он один остался враз.
Вышел в дверь сперва отец,
В лес пошел - пришел гонец:
"Нету батька у тебя,
Завалило у ручья.
Елью древнею большой
Он отправлен на покой".
Через год ушла и мать -
Вдруг слегла и уж не встать,
И угасла, как свеча,
Лишь молитву шепоча.
Белых губ застывший лед -
Игорька прервался род.
Он один теперь везде -
И на людях и в избе.
По годам мальчонка мал,
И от хвори не удал:
Тело в ранах-гнойниках -
На руках и на ногах,
И на лбу, и на губах,
Даже в жидких волосах -
Затаился гнойный страх!
Летом, осенью, зимой -
Он в платке над головой,
Не завязаны концы -
До груди висят слюнцы.
Скорби тихой полон взор -
Небесам немой укор,
Всех страданий маета -
Все за ради лишь Христа.
Для больного жизнь пуста,
Горше волчьего куста -
Нету солнца и тепла:
Прожигает боль дотла!
Хоть жалеют Игорька,
Не протянется рука.
Ходят люди, прячут взгляд -
Гнойники страшат, смердят.
Хлеба ломаный кусок
Бросят парню в туесок -
Лишь бы только не коснуться,
От болячки увернуться,
И скорей податься прочь -
Уж ступай и не морочь...
Только бабушка Лукия,
В дом пускала Игорька,
И не раз ее рука
Привечала привечала паренька.
Летом раз, на огороде,
С глаз долой - не на народе,
Игорько набрал морковки,
Съел, тайком, ее в зимовке
Но морковка ж не своя -
И молчал, вину тая..
Рассказал все сам, потом:
- Не пускайте больше в дом:
Тетушка, ведь грех на мне,
Видно мне гореть в огне!
Я - морковку вашу съел,
Удержаться не сумел -
Голод все нутро извел. -
И смутился, и ушел!.
А в другой раз - злой мороз
Паренька в ночлег принес:
- Мозно ноцьку хоть одну
Я у вас пеледохну?.
У меня в избе-то стужа -
На столе замерзла лужа!.
Все простыло до глубин,
И покрыто коркой льдин..
Долго думала старушка:
Как - перина? Что - подушка?.
Гной платка к лицу прирос -
Но не гнать же на мороз!
- Полезай-ка, парень, в печь:
Нету места, негде лечь!
Подмела золу в печи,
И затихло все в ночи.
Утром голос паренька -
Вон нога, а вот - рука:
- Ой, спаси тебя Христос!
Сладко, бабушка, спалось.
Сон мне силы укрепил -
Тягу к жизни воротил...
Так и жили - как когда,
Догорали дни дотла.
Темны ночи вразнобой,
И дремучий лес стеной..
Солнце ниже, солнце выше,
Воробьи кричат на крыше!..
Раз осеннею порой,
Не явился он домой.
Ночь и день, недели вряд,
Не видали, - говорят!.
Канул словно в полынью,
Нет следов его в краю.
Снег посыпал на Покров -
Так и нет его следов,
Дунул стужею мороз,
Игорька, как черт унес...
Вспомнит кто-то, выпив чай:
"Ты, убогий, не серчай,
Не взыщи на нас за все,
Катит жизни колесо.
А тебе теперь - покой,
За небесною чертой,
Нет страданий с маетой:
Ты безгрешен и простой".
Время медленно идет,
Но летит за годом год.
Вот - один уже прожит,
И за ним второй спешит.
И почти прошла зима,
И весна уж у окна.
Рано как-то поутру,
Игорько вдруг ко двору!
Точно он, да не такой:
Нет платка над головой,
Шрамы розовой корой,
Там, где раньше лился гной.
- Ты откуда и куда?
Мы уж думали - беда.
Больше года слухов нет,
И зарос уж в сердце след!
- Дак, я ушел тогда с артелью
К Беломоскому поберью,
Правду люди говорят,
Соль морская - мед и яд.
Заживает все подряд,
Лишь рубцы огнем горят!
Вам спасибо - всем за все,
Поживу себе еще.
Не за ради уж Христа,
Жизнь - как с чистого листа!
Эх, дожить бы до весны,
Мне теперь помогут сны -
Время в них стрелой летит,
Сплю я нынче: не болит!
Снег размяк, отяжелел,
Сразу много стало дел:
Вон - земля уже видна,
Влагой талою полна...
Не пришла еще заря,
Стук в оконце - это я!.
Игорько пришел к старушке,
Ближе нет ему подружки:
- Я-то, тетушка, пошел -
Попрощаться, вот, зашел...
- Да куда же ты, родной?
- Скот погоним на убой!.
Лесом в Тотьму нам идти -
Три всего-то дня пути!
Пару дней пробудем там,
Я вернусь - копейку дам.
Помню, тетушка, добро,
От него в душе светло.
Как неделя пролетит -
Сердце стукнет, известит.
Ну, прощай. Идти пора -
Дело делать - так с утра!...
Улыбнулся и кивнул,
Кто Лукию, словно пнул!
Нехорошим нанесло, -
Мертвым дунуло окно.
Крест воздав на образа,
По щеке бежит слеза,
За окно глядят глаза -
Белый сумрак и звезда.
И собачий, долгий вой -
Не бывать ему домой!.
А неделя пролетела -
Как собака мясо съела.
Спать Лукиюшка легла,
Не отведав пирога.
Худо старой на душе -
Игорьку придти уже.
Ночь укрыла черным мраком,
Затаилась черным смаком,
За оконцем капли с крыш,
Где-то шорох - может, мышь?.
Черный сон увлек сознанье,
Лес чужой стоит во сне,
Красок нет и расстояний,
Игорько сидит на пне.
Нет, не он, лицо чужое,
Нет болячек, но родное.
Только будто не живое,
Словно как-то не земное.
И сидит, не говорит,
Черный лес стеной стоит...
Кто-то там, в лесу, крадется,
Ворон каркает-смеется,
Жутким плачем ночь кричит,
И луна вверху висит.
Сна вдруг нет - ночной покров!.
Дверь - закрыта на засов?.
Мышка возится в углу?.
Свет в оконце на полу..
Слезы с крышь уже не льются,
На стекле узоры вьются.
Нет, Лукие не заснуть,
Деда разве что толкнуть.
Только толку не бывать -
Где парнишка? - как узнать..
Так прошла еше неделя,
На душе тоска потеря -
Игорько-то не пришел,
Видно смерть свою нашел.
И другою лунной ночью -
То ль во сне, а то ль воочью -
Постучался вроде кто,
Толи в дверь, а толь в окно.
Жутко стало вдруг старушке -
Уж какие тут игрушки!.
Посмотрела за окно,
Там темно и не темно.
Шар луны в ночи лунит,
Там, у бани, кто стоит?.
Или это сгустки тьмы,
Тень от черной пустоты?.
Тень как будто бы живет -
Руки вот и плечи вот.
То вон вроде голова -
Не жива и не мертва.
И платок поверх надет...
Просыпайся, старый дед!!!.
Дед же в той избе лежит,
Ком у горла - экой стыд!.
Стыдно, старой дуре мне,
Видеть что-то в пустоте.
Кожа вдруг на голове,
Ожила в немом огне -
Страх волосье шевелит -
Игорько же там стоит!.
Поднял руку помахал,
И платок на плечи спал,
Белым инеем лицо -
Нет, не выйду на крыльцо!.
Не живой он там стоит,
Смотрит мимо и молчит,
Повернулся и побрел -
Словно мир иной обрел.
Утром надо посмотреть,
След в снегу нельзя стереть,
Нет, Лукия, не ходи,
Душу горем не буди:
Не увидишь там следов,
Талый ровный там покров.
Был бы жив, да коли б он -
Так дошел бы до окон.
Знать нежданная беда,
Забрала и навсегда,
Не оставила следа.
Так и небыл, как не был,
Как дорогу позабыл..
И напрасно сквозь окошко,
Видит бабушка дорожку,
Нет его среди прохожих,
Нету даже и похожих.
Словно он и не бывал,
Словно сон лишь ночевал.
А сон опять стучится в дверь,
Игорько живой, поверь,
Сам пришел теперь он в дом,
Сел на лавку под окном,
Слов не слышно - только суть,
А кругом не яви муть.
Не откроются уста,
Тело где-то у куста.
"Я исполнил, что должно,
И ушел уже давно.
Мне начертано судьбой,
Не давать другим покой.
Раны пусть мои смердят,
Людям души бередят,
Ведь без жалости душа,
Омертвеет не дыша,
В ней живет один живот,
Но ведь он-то и умрет,
Что ж тогда святое ждет,
Коль закроют в вечность ход..
Вы не бойтесь, люди, жить!
И смеяться, и любить!..
Бойтесь вы себя беречь,
Равнодушием стеречь,
В удовольствие живя,
Не спасетесь от огня,
Как сорняк в костре сгорит,
Нету чувств, не нужен стыд".
Не прошло потом полгода,
Слух прошелся средь народа -
Игорька в лесу нашли,
Мощи парня обрели.
И узнали все как было -
Ночь тогда ковром стелила,
Шли они уже домой -
Денег жаль и волчий вой -
Горемыке не платить,
Легче малого убить!.
Что задумав, совершили,
Тело в яме привалили,
И пошли себе домой -
Им не страшен волчий вой.
Правда - как огонь в траве.
Не укрыть ее нигде.
Но поступок - тоже суд.
И в душе дела живут -
И накажут, и спасут,
И подскажут, и убьют.
Быль ли не быль ли рассказ,
Не узнать уже сейчас.
Но, как слово говорит -
Не горит - так не дымит.