На изломе страницы не кончится фраза,
И не даст до рассвета уснуть тишина.
И наполнившись жизнью чужой до отказа,
Тихо вянет и сохнет сомненьем вина.
Искорёжившись вдоволь, ложится коряга.
Ей по праву, как счастье, дана кривизна.
Я ж в кривых зеркалах отражаюсь со страхом,
Никогда не бывала никем прощена.
Утончённым намёком изогнутых кем-то порабол
Извивается ложною мыслью и чувством строка.
Может, эта игра оказалась однажды без правил.
До рассвета дожить. И согнуть прямоту пустяка.