В безумной спешке дней календаря
Прелюдия порой к нулю стремится!
И про себя (конечно) матерясь,
Анюта поправляла черепицу.
Махнула крыша в дальние края -
Мерещился ей сон, отгул иль отпуск.
Но так случилось - встали якоря
И вместе с ними Валерона корпус
В пустынной бухте Аниной души
И - всем понятно - Аниного тела.
Ни "s'il vous pla;t", ни просто "разреши".
Анюта возмущалась, но пьянела
Напором, неизменной статью плеч,
Горящими желанием глазами.
Валера не умел, увы, облечь
В слова хоть что-то. Только кулаками
Справлял дела. Не пропускал вперёд,
Не открывал в машине Ане дверцу,
Не подавал руки, не врал, что врёт,
И на пороге аж спешил раздеться.
Сгорая, как и прежде, в страсти вся,
Анюта сознавала горечь доли -
Когда-нибудь ей стукнет пятьдесят,
А ею до сих пор никто не болен.
Не пишут ей в бессоннице стихов
И на асфальте не рисуют мелом.
Казалось бы, какой-то пустячок -
Подать пальто. Безделица и мелочь.
Но Аня растеряла напрочь сон,
Худела на глазах подруг и мамы.
Валера был божественно сложён,
А джентльменом не был ну ни грамма.
(8 августа 2017 года)