Когда американским стенам белым
не по себе от русской суеты,
и запах опьяняет чем-то спелым,
и все преграды робкие сняты…
Когда твоей улыбкой отшлифован
застольный спор меж чаем и вином,
мой насторожен взгляд, и мозг мой скован
засильем едких фраз и сердца льдом…
Я с напряженьем мысли не справляюсь,
плутаю в нелогичности своей,
отвержено, покорно примиряюсь,
не принимая логики твоей.
От должного к дозволенному скупо
решаюсь недоверчиво шагнуть…
Как стыдно в этом образе и глупо,
войдя в искус, нечаянно заснуть!..
Ещё формально-вежливым отказом
смущаюсь и повёрнутой спиной
отсутствую. Нанизывая фразы
в уме, опять борюсь с моей виной…
Ещё от поощрений благодарно
краснею, но защиты не стыжусь.
Ещё совсем неправильно, бездарно –
на русский лад – уставшею скажусь.
Ещё не истощилось нетерпенье
почувствовать, увидеть, подышать,
и остроту нездешнего прозренья
отважно, опьяненно испытать…
И вдруг понять: как прежде, недоступной
осталась только видимость одна,
и насладиться лёгкостью беспутной,
раскованность свою испить до дна…
И не лукавой тайнописью чувства,
не болью забываясь и не сном,
принять то бережливо, безыскусно,
что дарит незаслуженным теплом.