От автора
Причина написания этой поэмы – боль и озабоченность судьбой родной страны, что характерно для большинства наших людей. Судьба страны это судьбы отдельных людей. Людей нашей страны, большинству которых и в годы лихо¬летья характерны лучшие человеческие качества, спо¬собных выжить и оставаться людьми в экстремальных усло-виях. Трудный период "шоковой терапии", "лихие годы". Практически полное беззаконие, остановка производства и пустые полки. Как в тех условиях выживал наш народ не получая годами зар¬плату и лишившись всех своих сбережений? Период, когда накопление огромного капитала не¬большой горсткой людей, сопровождался повсеместным об¬нищанием большинства.
Выбранная форма рассказа о том времени - общение с внучкой, родным маленьким человечком, который еще не в состоянии понять всю сложность того времени, но хочет знать историю своей страны, позволяет несколько упрощенно рассказать об этом. На примере различных увиденных, услышанных или прочитанных где-то отдельных, характерных для многих, судеб знакомых и незнакомых мне людей, собственного понимания духа того времени.
Может ещё рано делать глобальные выводы о том времени. Необходимо время, чтобы осознать всю картину происшедших событий. Но писать о том, что пережили и как пережили мы то время, надо. Для внуков, для внучек и для себя. Пока еще не зарубцевались раны и в памяти жива атмосфера того времени.
Трудно, почти невозможно написать что-то равное крылатым выраже¬ниям наших великих поэтов. Используя извест¬ное выражение Евгения Евтушенко - "Поэт в России больше чем поэт", автор взял на себя смелость развить эту мысль применительно к написанному и вынести в качестве основ¬ного эпиграфа к поэме.
ТЫ НАШЕЙ СОВЕСТИ МАЯК,
РОССИЯ-МАТУШКА
"Поэт в России больше чем поэт"
И болью им пронизанные строки,
Реакция на вал всех наших бед,
Он оголенный нерв своей эпохи.
1. В России совесть не в Москве, а на окраине
Край, который не понял Сороса,
не приветствовал "Chewing Gum",
край сочувствия, то есть совести,
боль, подобная жемчугам.
Андрей Вознесенский
Ты нашей совести маяк,
Где б мы не маялись,
Россия-матушка моя,
В туманном мареве.
Но честь и совесть не в Москве,
Не в белокаменной,
В простом российском мужике,
Что на окраине.
Где нет запоров на двери,
И жизнь не сытая,
Но люди здесь до сей поры
Душой открытые.
Где помогать другим ещё,
Вполне естественно.
А если праздник вдруг пришёл,
То праздник с песнями.
России молятся одной
И вечно рады ей,
За то, что здесь, в земле родной,
Могилы прадедов.
Для них Россия – отчий дом,
Уж так воспитаны,
Здесь кровью, потом и трудом
Земля пропитана.
Их боль в травинке и в листве,
В любой прогалине.
В России совесть не в Москве,
А на окраине.
На ней лежит тяжелый груз,
Российской доблести.
В столице долларовый хруст
Превыше совести.
Россия, ты в Москве своей
Шуршишь батистами.
А на окраине скромней,
Лишь в платье ситцевом.
Но тот с окраины мужик,
С житейской скромностью,
Залог того, что будет жить
Россия с совестью.
Ему здесь жить, любить, страдать
И жизнь всю маяться.
Россия-матушка моя
В туманном мареве.
И слышен стон, несется мат
С твоей окраины.
Прости Россия - наша мать,
Нас всех охаянных!
2. Ведь веками, много лет
жили, вроде, дружно мы
Никто как русские так не спасал других,
Никто как русские так сам себя не губит.
Евгений Евтушенко
Внучка просит: - "Дед, скажи!
А ты в Бога веруешь?
Расскажи, как вы смогли
Развалить империю".
Трудно раны бередить,
Вороша то прошлое.
Может будет впереди,
И ещё хорошее.
И молчать совсем нельзя,
Внучка она всё же мне.
- "Ладно, слушай, егоза",
Как всё это проще бы.
Про империю всё бред,
Вымыслы досужие.
Ведь веками, много лет
Жили, вроде, дружно мы.
Вместе строили страну,
Не смотря на личности,
Вместе шли и на войну
Все с чумой коричневой.
Вместе все делили стынь
И земные радости.
И развала той страны
Людям и не надо бы.
И беда не в том совсем,
Что лишились цельности.
Дело делать легче - всем!
Воровать - в отдельности.
Прутик можешь ты сломать,
Веник же из прутиков,
Вот попробуй-ка сама,
Трудно и согнуть его.
Потому и под крыло,
Зная мощь российскую,
Все народности давно
Присоединились к нам.
А славян как разделить,
Ты о том не спрашивай.
Дед твой русский по крови,
Украинка бабушка.
Миллионы ведь таких,
Судьбы перевитые.
И развал страны с руки
Только лишь политикам.
Чтобы можно было всласть,
Беспредельно властвовать,
Как наркотик эта власть,
Лишь она, да здравствует.
И тому, кто стал делить,
Выйдя враз из партии,
Видя выгоду вдали
В тот разгул анархии.
Большинству достался шиш,
Действовали взвешенно.
Состоянье нувориш
На крови замешано.
На слезах трагедий вдов,
Их судьбе изломанной.
У богатства тех основ
Деньги похоронные.
Помогали и извне
Развалить всё начисто.
Хорошо ещё что не
На одни лишь княжества.
Только просто всё списать
На подвох Америки,
Но, а сами тогда так,
Все куда смотрели мы.
- "Дед, а у тебя слеза,
Тебя совесть мучает?"
И не знаю что сказать…
- "Старый стал я, внученька".
Вроде нет прямой вины,
А сижу весь красный я.
- "Все мы, жители страны, -
Говорю – "Причастные
И к развалу той страны,
И тому, что верили
Обещаньям сатаны,
В идеал Америки.
Наша вечная беда,
Что кого-то слушаем.
Получилось как всегда,
А хотели лучше как.
Всё мы ждём небесный дар,
Думать перестали мы.
В результате нужен царь
Или жесткость Сталина.
Чтобы всё за нас решил,
Пусть уж постарается.
Ну а наш удел грешить
И совсем не каяться.
В полной мере и ко мне
Это всё относится".
…За окном уж всё темней
В сон головка просится.
И какая в голове
Этой каша варится?
Ладно, спи, мой соловей,
Спи, моя красавица.
Завтра дальше расскажу
Повесть эту грустную,
Про себя и про страну,
Про судьбину русскую.
33. Перестройка, перестрелка, перекличка
Делают учёный вид
Депутаты спорящие,
А кругом страна вопит:
"Дайте обезболивающего!.."
Роберт Рождественский
"Перестройка, перестрелка,
Перекличка" – так народ,
Как обычно, очень метко
Окрестил период тот.
Время слова. Многих глотка
Выдвигает в первый ряд.
Раскачалась наша лодка,
Курс не выберет никак.
То ли курс социализма
С человеческим лицом,
То ли в эру плюрализма
Рынок выйдет на крыльцо.
Видно был изъян в той власти,
Коль все ждали перемен,
И нешуточные страсти
Бушевали по стране.
Сняв с действительности маску
И на правду весь запрет,
Оглушила всех нас гласность,
Обнажив лавину бед.
И порою в форме грубой
Правда била прямо в лоб.
Била так, что ныли зубы,
Жестко, с жадностью, взахлёб!
Был той правде откровенной
Далеко не каждый рад, -
Ведь вздувались просто вены
От таких программ, как "Взгляд".
Активистка баба Клава
Сокрушалась: - "Вот те на!
Я же искренне считала
Лучше всех – моя страна.
Ядовитое ты жало!
Значит я в дерьме жила?
Лучше б я того не знала
И спокойно умерла".
Но страшнее полуправда,
Полу ложь то там, то тут,
Если верить ей, то надо
Нам стыдиться за свой труд.
За уклад Союза строя,
Что России мы сыны,
За масштабность наших строек,
За историю страны.
Пожилое поколенье,
Снова к вам явился тать,
Нам бы надо на колени
Перед вами дружно встать.
Ведь у вас украли то что,
Чем гордились вы всегда.
А взамен упрёк, что в прошлом
Что-то делали не так.
Не понять тому, кто тризну
По прошедшему ту вёл,
Что страна вам та – Отчизна.
Ваша радость. Ваша боль.
Ох, отцы наши и деды,
Как же всем досталось вам!
Голод, холод, войны, беды,
А под старость ещё срам.
Порицание, что в прошлом
Лишь десятый в лагерь сел.
Ведь клеймить намного проще,
Чем у стенки под расстрел.
Тут, какая осторожность,
Коль на прошлое ату.
Очернили всё что можно,
Даже армию и ту.
Но нельзя лечить нарывы,
Не вскрывая гнойный флюс.
Пусть жестоко и с надрывом,
Гласность - это всё же плюс!
Плюс один почти из многих
В нашей жизни перемен.
Начались лихие годы -
Кражи, подлости, измен.
Взятый курс на ускоренье
Дивидендов не принёс,
Слишком много было мнений,
Как решать нам тот вопрос.
И цена на нефть к тому же
Вдруг обрушилась совсем.
Было плохо, стало хуже,
Большинству, хотя не всем.
Помогла в том заграница
Или спрос на нефть упал,
Но за доллары пшеницу
Покупали мы тогда.
Только выход с катаклизма,
Видел мудрый наш ЦК,
Лишь в борьбе с алкоголизмом, *
Да и здесь сплошной бардак.
* - ущерб от антиалкогольной компании Горбачёва – Лигачёва по данным доклада премьер-министра того времени В. Павлова составил 200 млрд. рублей, когда 1 рубль официально был равен примерно 1 доллару.
Виноградники все с корнем
Под топор и снят вопрос.
И народ стал самогоном
Возмещать на это спрос.
Сокращенье производства,
Поголовный дефицит.
Не политика, юродство,
На ушах народ стоит.
В магазинах всюду пусто,
Будто вдруг Мамай прошёл,
И морская лишь капуста
Кое-где лежит ещё.
Вспомнив, что уже так было
И что НЭП надежный путь,
Государство щель открыло
Нам для бизнеса чуть-чуть.
Исходили из расчёта,
Частник пусть поможет здесь,
Дали право делать что-то,
Дабы было что поесть.
Небольшое производство,
То есть кооператив,
И оформить его просто,
Все налоги заплатив.
Да, пополнились прилавки,
Расцвели, как фейерверк,
Но в отсутствии дотаций
Цены прыгнули все вверх.
И нашелся термин точный,
Незнакомый нам досель,
То "инфляция", что прочно
Посадила нас на мель.*
* - так, например, только за 1993 год потребительские цены в стране выросли почти в 26 раз.
Под зарплату не мешок хоть,
Но авоськи две нужны.
И политика та шоком
Обернулась для страны.
Вся страна миллионеры,
Только радости нет, стон.
Туфли, скажем для примера,
Стоят целый миллион.
Да, дошла страна до точки
От тех шоковых реформ.
Только это лишь цветочки,
Будут ягодки потом.
Мало было всех лишений,
И не действий, а проформ,
Все лишились сбережений
После денежных реформ.
Прост, как веник, смысл решенья,
Надо цен уменьшить рост
И изъять у населенья
Деньги, чтоб понизить спрос.
Да к тому же мы не братья,
Не товарищи уже,*
Так что, смело можно брать всё,
Оставляя в неглиже.
* - один из основных принципов "Морального кодекса строителей коммунизма" гласил: - "Человек человеку друг, товарищ и брат".
Ну, на что народ наш стойкий,
Но и он, как рой, гудит.
Это только перестройка,
Перестрелка впереди.
Чехарда решений власти
И как следствие, итог,
Разгорались только страсти,
Центробежных сил поток.
Здесь нужны уже не речи,
Не угрозы на испуг,
А с республиками взвесить
Что и как всем делать тут.
Только вместо компромиссов,
Демонстрации разгон
Митингующих в Тбилиси
Силой армии, ОМОН.
И в Прибалтике без толка
Проявила себя власть.
Сила есть, ума вот только
Не хватало ей подчас.
Коль народ весь разом дунет
По команде чьих-то слов,
То большая будет буря,
Сокрушающая всё.
Как шахтерское движенье,
Забастовочный простой,
Что повысил напряженье
И к развалу нас привёл.
То работа резидентов
Или их, шахтерский пыл,
Но Союза президента
Исключить в их пункте был!
За союзные просчёты,
И за их ошибок груз,
Ельцин был у них в почёте,
И Россия, не Союз.
Да, нельзя всю на шахтёров
Перекладывать вину,
Но движенье их, бесспорно,
Раскачало всю страну.
И последний шаг к развалу,
Путч в стране, ГКЧП,
Что последней точкой стало,
Подвело Союз к черте.
То, что создано веками,
Захотели сохранить,
Но с дрожащими руками*
Не связать былую нить.
* - весь мир обошли кадры с пресс-конференции трясущихся рук номинального руководителя ГКЧП, вице-президента СССР Геннадия Янаева
Утром еду я в трамвае,
Характерный эпизод,
Тишина в нём гробовая,
В страхе замер весь народ.
Раньше были разговоры,
Чем и как живёт страна,
Кто-то с кем-то вечно спорил,
А сегодня…Тишина.
Днём на митинг вышли люди,
Двести, триста может быть.
Тут казалось ниоткуда,
Танки, танки, женский визг.
Грохот двигателей зычный,
Нерв натянут, как канат,
Женский голос истеричный:
- "Нас ничем не запугать"!
Проходящий мужик матом
Митинг от души ругнул:
- "Мать их, этих дерьмократов,
Ведь развалят же страну".
Тут же в луже, весь распластан,
Пьяный дядя просипел:
- "Нет, браток, то либераст наш,
Всю Россию поимел".
Пусть история рассудит
Тех путчистов и их шаг,
Как обычно, наши судьбы
И без нас за нас решат.
И страны конец известный.
Всё, Союзу приговор!
Тройка в пуще Беловежской
Подписала договор.
И не так в нём много строчек,
Только суть отражена.
Нет Союза больше. Точка.
Развалилась вся страна.
Да, Союз наш обессилил,
И в проблемах утонул,
Но и не было усилий,
Сохранить чтоб ту страну.
И для Ельцина всё славно,
Очень даже ничего.
Ведь теперь он самый главный,
Нет, кто выше бы его.
Но внутри России страсти
Не закончились на том.
Шла борьба за посох власти,
Спор, каким идти путём.
То момент тревожный самый,
Толкотня за власть, как встарь.
Президент или парламент,
Мини вече или царь.
Двоевластие опасно
Нестабильностью своей.
Две ветви стремятся к власти,
И у каждой своя цель.
Только если зреть по сути
На событий разворот,
То борьба за то в чьи руки
Всё богатство попадёт.
Конституцию нарушив,
Президент решил стрелять.
По парламенту! Из пушек!
Танки выстроились в ряд.
Русский способ перемирий,
Весь позор всех этих сцен
На весь мир в прямом эфире
Показала СиЭнЭн.
А танкисты, что за деньги
Расстреляли Белый Дом,
Без наград ушли все в тень и
Полегли в Чечне потом.
Окруженье президента
Говорит, расстрел тот спас
От трагических моментов,
От войны гражданской нас.
Может, может быть и так всё…
Было что уже терять
Нашим новым олигархам.
Только кто пойдет в их рать?
Погромить за деньги можно,
Побуянить, покричать.
Но поднять Россию сложно,
Чтоб друг друга убивать.
Чтобы вновь отец на сына,
И брат брата на тот свет?
Очень веские причины
Здесь нужны. А их ведь нет!
Так и выбрана дорога
Нами в тот капитализм,
Где лишь царь на троне строгий,
А не парламентаризм.
Коль кругом плохие вести,
Дабы снять свою вину,
Нужен враг и лучше если
Всех отвлечь на блиц-войну.
Но в любой войне как плата
За амбиции властей,
Смерть конкретного солдата,
Боль и слёзы матерей.
И чеченских, и российских,
Боль одна, беда одна
От потери своих близких.
Эх, война, зачем она?!
Для того кто в этой жизни
Не стремится всех подмять,
И не делает свой бизнес
На крови простых солдат.
Надо всем бы, в наказанье,
Кто затеял этот срам,
Каждый день смотреть в глаза им,
В чёрных платьях матерям.
Видеть взгляд опустошенный
Их трагедии без дна,
И тогда, вполне быть может,
Не случится вновь война.
И пока ещё что рано,
Забывать про боль, что в нас.
Кровоточащая рана,
Этот Северный Кавказ.
Да живём сейчас мы вместе,
Все заборы снесены,
Но террора нынче всплески
В чём-то эхо той войны.
А в стране лишь реверансы
И проблемный частокол,
Да и в области финансов
Угрожает нам дефолт.
Можем делать мы ракеты,
Танки, пушки, в общем всё,
Где военный виден вектор,
Но сейчас гражданский спрос.
Колом встали все заводы,
Вид продукции не тот.
Был в то время у народа
Популярный анекдот.
Два директора заводов
Держат дружеский совет:
- "Ну, твои как, ходят?" – "Ходят".
- "А зарплату платишь?" – "Нет".
- "Им не платишь, они ходят,
Что же это за народ?!"
- "Ну, а ты возьми, попробуй,
Платным сделать для них вход".
Ни работы, ни зарплаты
Нет уже у большинства,
А коль есть, оплата бартер,
В общем, дело наше швах.
Но находит как-то щели
Наш находчивый народ,
Покупает подешевле,
Подороже продаёт.
Парадокс какой-то вроде,
Дел ведь нет, одни слова.
Ничего не производим,
А торгует вся страна.
Вроде это очень просто,
Здесь купил, а там продал,
Только вот не каждый что-то
Заработал капитал.
Может быть на супа миску,
На хлеб с квасом пополам.
Как та бабушка редиску,
Что на рынке продала.
Или бартер вполовину
От входной тебе цены,
Тут готов и больше скинуть,
Поддержать чтобы штаны.
От простоя мы озябли,
Одолел простоя быт.
И решили, что хозяин
В каждом деле должен быть.
Только что-то не тянулся
В бизнес наш простой мужик,
Понимал, чем обернутся
Могут эти дележи.
Бизнес требует вложений,
Он карману аудит.
Не хватает сбережений,
Значит надо брать кредит.
Это бизнес-план, который
Ещё надо защитить,
Доказать, сравнить, поспорить,
Что из всех здесь лучший ты.
Невозможно здесь без связей.
Это риски и притом,
Потерять всё можешь разом,
Что накоплено трудом.
Бизнес это для фанатов
И с фортуной диалог.
А еще ведь есть откаты,
И зарплата, и налог.
И рулетки то похлеще,
Бизнесмен он как игрок,
Выживает здесь сильнейший,
Кто расчетлив и жесток.
Как простой мужик здесь станет
Надевать такой хомут,
Если три рубля в кармане
И не знает что к чему.
А игра шла не простая,
Вся Россия на кону,
Был завод и вдруг растаял,
В чьём-то кейсе утонул.
Но заводы лишь верхушка,
Это легче заиметь.
Основной прицел на мушке,
Что доходней - это нефть.
Время множества новаций,
Дедова делёж добра,
А точней "прихватизаций",
Без стыда и на ура.
И в делёжной эйфории
До того страна дошла,
Что второе место в мире
По убийствам заняла.
Убивали и банкиров,
И заводчиков и всех,
У кого хоть что-то было,
Но в особом списке нефть.*
* Вот далеко не полный перечень убитых: президент «Коминтернефти», директор «Нефтебура», президент «Мегионнефтегаза, генеральный директор и коммерческий директоры фирмы «Нефть Самары», генеральный директор «Белойла», президент и вице-президенты банка «Югорский», гендиректор «Нефтехимика», финансовый директор компании «Валс", директор «АЗС-Сервис», президент «Стинолнефтегаза», гендиректор нефтеторгового предприятия «Росика», гендиректор Туапсинского НПЗ.
Здесь борьба намного строже,
Жестче, яростней за нефть.
Слабый выдержать не может,
С побежденным рядом смерть.
Убивали и за крохи,
От убийств уже смердит.
Перестрелка на потоке,
Перекличка впереди.
То птенцы вороньей стаи,
Их не перевоспитаешь.
Для таких гори весь свет,
Лишь бы сам он был согрет.
Грех способны взять на плечи,
Душу дьяволу отдать,
Лишь себя бы обеспечить
Враз на долгие года.
И с деньгами на Канары,
Хоть и плачут по ним нары,
Крупный жулик, крупный вор
Чуть прищучат за бугор.
И от денежных подпиток
Вор уже большой политик,
И красивые слова
Про свободу воровать.
Мальчик с маленькой сестричкой
Ждут с протянутой рукой.
Тяжела ты перекличка
С чёрной траурной каймой.
Опьянение свободой
Позади и чья вина,
Что детей у нас бездомных,
Будто вновь пришла война?
Кто за это всё ответит,
Что уменьшен жизни срок?
Миллионы на том свете,
Кто всё вынести не смог.
И в контейнерах у дома,
Вместо сизых голубей,
Ищет что-то для прокорма
Стайка сереньких бомжей,
Путь дорог у нас не близкий
И вдоль всех российских вёрст,
То венки, то обелиски,
Не дорога, а погост.
И такая же дорога
Нынче выпала стране.
Часть имеет очень много,
Большинство же в стороне.
На обочине, у рытвин,
Где ненастье, да венки.
Не вписались в этот рынок
Как-то наши мужики.
Да и как могли вписаться,
Коль твердили с детства им,
Что одно лишь есть богатство:
Жить по совести самим.
И живя в стране голодной,
Верят мудрости народной:
Лучше быть уж бедняком,
Чем богатство со грехом.
Были плюсы в строе старом,
Но и важный минус есть,
Конкуренции в нём мало,
То, что двигает прогресс.
Где соперничество было,
Лишь одних идей, притом,
Были мощные прорывы.
Например, авиапром.
Здесь конструкторы что были,
Каждый может их назвать.
А возьмём автомобили…
Нет борьбы и результат.
Но и этого не стало,
То, что было хоть чуть-чуть.
Накопленье капитала
Вот периода в чём суть.
Бизнес весь разбит по полкам,
Кто, кому, за что и как,
Где, когда и важно сколько:
Брать себе и отдавать.
Трудно мне понять что строим,
Что за строй у нас в стране,
Коль развития основы -
Конкуренции в нём нет.
В городах наших и весях
Лишь богатый на коне,
Но не знаю я Билл Гейтсов
На российской стороне.
Чтоб умом, трудом и честно,
Без своих краплёных карт,
В схватке равных конкурентов
Заработал миллиард.
Богатеи здесь всесильны,
Где всё схвачено у них,
А как только из России,
Тут же сдулся весь и сник.*
* - яркий пример Борис Березовский, быстро растративший миллиарды долларов, украденных в России, и не заработавший в Англии ни фунта.
Это здесь он только гений,
Как лишь с помощью бумаг,
Хитроумно строить схемы
Часть себе, а часть в откат.
Всё им мало, надо больше,
Только ведь богат не тот,
У кого мошна потолще,
А кто больше отдаёт.
Отдаёт, что он имеет
И не только что шуршит,
Ведь порою выше денег
Теплота людской души.
Наш народ и в дни репрессий
Добрым быть не перестал.
Есть тут то, что надо взвесить,
Подвести под интеграл.
Но и это мы осилим,
Пусть не сразу и не вдруг,
Совесть исстари в России
Не пустой трезвонный звук.
Растворится злобы пена
И уйдет весь ил на дно.
Только надо время… Время.
Время надо лишь одно.
Ведь не в том в кобыле сила,
Что по масти она сива,
Сила в том, что тащит воз,
Через силу, на износ.
И народ наш, хоть в заплатках,
Но с житейскою ухваткой
Как кобыла, на износ,
Тащит он страны всей воз.
4. Коробейники
(история первая)
В нас Рим и Азия смыкаются.
Мы истеричны и странны.
Мы стали экономикадзе
самоубийственной страны.
Андрей Вознесенский
Рельс железных глухой перестук,
Усыпляющий звук: тук, тук, тук.
Подремать бы немного в тиши,
В город Энск электричка спешит.
Коробейники только гурьбой,
Лишь один из вагона, другой
Тут же входит, смотря тому в зад,
Убеждая ненужное взять.
Каждый что-то стремится продать,
Пирожки, кофе, чай, шоколад.
Только мало купить кто готов
Средство от тараканов, клопов.
Здесь рекламы не выключишь звук.
Электричка бежит: тук, тук, тук.
Звук убавить бы чуть, на вершок.
Вдруг мужчина с гитарой вошел.
Оторвав многих тем ото сна,
На висках у него седина.
На мотив песни той, времен НЭП,
Что про "бублики", тихо запел:
Сплошная смута лишь
В стране Распутии.
Три строя разныу всего за век.
И власть пришедшая,
Всегда прошедшее
Клеймить безжалостно даёт завет.
И вечно заново,
До основания
Всё разрушается, ну а затем,
Сломав устои все,
Мир новый строится
И благоденствие сулится всем.
В её истории
Часть территории
Всегда теряется, когда опять
Строй изменяется
И повторяются
Боль, стон, страдания, движенье вспять.
В стране Распутии
Всё так запутано,
Её историю, нельзя понять.
И царь им батюшка
Тиран к распятию!
И демократии он злейший враг.
Так власть безбожная
Твердила в школе нам,
Но от забот её народ устал.
И вот власть новая,
Уже готовая
Поднять царя опять на пьедестал.
Бог с ней, с монархией,
Власть олигархии
Теперь Распутию, ведёт вперёд.
Но в новой Родине
Вновь настороженно
Опять ведёт себя её народ.
Страна богатая
И необъятная,
В ней только жить бы, жить, да в полный рост,
Но есть сомнение
У населения,
Что справедливости недостает.
Воруют истово
В стране расхристанной,
В больших количествах и не таясь.
А что боятся им,
Когда сквозь пальцы лишь,
На это смотрит вся распутья власть.
За банку краски всем
Десятка красная,
И по наторенной тропе в тюрьму!
А миллиард украл -
Ты бизнесменом стал
И наказание тут ни к чему.
Ту вспомнишь Сталина.
Заводы встали все,
Работать негде нам, в стране бардак.
А власть нам плавненько,
Твердит что главное,
Свободу дали нам. Но жить то как?
Но есть немножечко
Еще картошечки,
И в том питании народ един.
Не всё так мрачно уж,
Страна то дачная,
Что уродится там, то и едим.
Ну почему же так,
Имея мужество,
Народ за Родину и жизнь отдаст.
А государство к нам
Без благодарности,
Оно, как мачеха, всегда для нас.
Тихо тронул прощально струну.
Кто-то тихо печально вздохнул,
Кто-то резко был против всего.
И качался немного вагон.
У мужчины, что рядом, испуг,
Вздрогнул в месте про Сталина вдруг.
Видно вождь всех народов земли,
Много бед на Руси натворил.
Молча паузу выждав ещё,
Тихо он по вагону прошёл,
С головою опущенной вниз.
Кто он: нищий или артист?
И из жалости или за то,
Что затронул мотив их простой,
Под монетный серебряный звон,
Так и шёл за вагоном вагон.
И когда показался вокзал,
Десять раз он о том рассказал,
Десять раз откровенно пропел,
Как вершится в стране беспредел.
Молча сунув гитару в чехол,
Без проблем кого надо нашёл,
Отсчитав от добытого треть,
В поездах чтобы дальше мог петь.
У вокзала зашёл в магазин,
Затоварился малость спиртным,
Взял продуктов немного поесть
И доход израсходовал весь.
Дома нет никого, тишина.
Можно выпить спокойно вина.
И забыться, расслабиться хоть,
Лишь на миг от тоски и забот.
От навязчивых мыслей о том,
Как ему содержать этот дом,
Отдохнуть хоть немного в тиши
Без тревоги, а как дальше жить.
Как нужна нам порой тишина…
Но вернулась с работы жена,
Заворчав по привычке своей,
Что опять не открыл он ей дверь,
Что никто, как они не живёт,
Что зарплату не платят ей год.
И спросила, ложась на постель:
- "Что опять про Распутию пел?
Почему ты упрямый всегда.
Ох, посадят тебя, дурака!
Что забыл, как твой дядя Федот,
Срок отбыл за простой анекдот?
Этот страх, что нам сводит живот,
Видно в генах у многих живёт
И достался в наследство с тех лет
От родных, что в живых уже нет.
Страх, ломающий жилу саму,
Даже не за себя, за семью.
Этот временем вбитый испуг,
Своё мнение высказать вслух.
Лишь на кухне, принявши на грудь,
Спорим так, что доходим до рук,
Рассуждая о том, как живём.
А супруга опять о своём:
- "И зачем ты в политику влез.
Посмотри на себя, кто ты есть.
Босяка ведь с тебя хоть рисуй,
Пел бы лучше шансон и попсу.
Расхреначат тебя в пух и прах!
Недоделанный ты, олигарх".
"Олигарх"…Так жена стала звать,
Когда с прошлым своим стал он рвать.
…Жил он так, как жило большинство:
Школа, армия и на завод.
И влюбился в девчонку - семья,
Вот и всё, биография вся.
Есть квартира, работа, жена
И большая, большая страна.
А по праздникам в гости к родне
И уверенность в завтрашнем дне.
Человек и немногому рад,
Что в любимой семье мир и лад,
Что работа, что нравится, есть,
В холодильнике есть что поесть.
Но потряхивать стала слегка
Турбулентности вдруг полоса,
И к экранам прилип весь народ,
Хочет знать, почему так трясёт.
Каждый что-то стремится сказать,
Кто-то против всего, кто-то за.
Забурлил, ускоряясь поток
Из засохших казалось проток.
И растёт, нарастает поток,
Обвиняющих прошлое слов:
Наши ценности, взгляды, мораль.
Ничего им в прошедшем не жаль.
Почему же у нас вечно так?
Почему пропадает табак?
Почему наши полки пусты?
А ведь каждый желает быть сыт.
Убеждают, что в том виноват,
Взявший Зимний крестьянин-солдат,
Что нельзя дальше так уже жить,
Надо снова опять всё крушить.
И подпорки былого убрав,
На замену ни что не создав,
Вся страна наша стала во всём
Разрушаться как карточный дом.
Чем гордились, стыдиться должны,
И заводы уже не нужны.
Всё разрушилось как-то в момент,
Видно, слаб был для связи цемент.
На работу приходит народ
Обсудить лишь, как каждый живёт.
Жизнь настала как в пьяном бреду,
Нет зарплаты, не жди, позабудь.
Большинство стало жить среди нас
Лишь на то, что хоть что-то продаст.
Жизнь легла на торговли весы,
Не продашь и не будешь ты сыт.
И неважно уже стало тут,
Это соль или красная ртуть.
Продавали что есть, чего нет,
Что стреляет и что можно съесть.
Те станки, что стояли здесь днём,
Нынче сдали на металлолом.
Продаётся земля и вода,
Даже снял кто-то с ЛЭП провода.
И тогда даже тот торговал,
Кто когда-то торговлю ругал,
Называл всех таких – спекулянт,
А себя он зовёт коммерсант.
Развернулся Меркурий сполна,
Продаётся народ и страна,
Развернулся во всю свою ширь,
Продаётся Урал и Сибирь.
Коль Меркурий у нас главный бог,
Значит, нет и других здесь дорог,
Чтоб с колен хоть немного привстать,
Надо также как все торговать.
И вопрос не стоит здесь зачем,
Надо только решить, как и чем.
Так с женой размышлял Николай
И заводу сказал он - Прощай!
Хорошо просто так рассуждать,
Только деньги на дело где взять.
Не уйти от тюрьмы и сумы,
Выход только один – брать взаймы.
Да, конечно, большой это риск,
Но и плохо катиться лишь вниз,
Час такой видно в жизни настал,
Что оправдан риск: пан иль пропал.
Под процент брать - один только путь,
Под залог, под квартиру дают.
И в Москву, как и все, в Лужники.
Так попал Николай в челноки.
Ходка первая. То, что привез,
На свою барахолку отнёс.
Рассчитался, что он задолжал.
Неплохая осталась маржа.
И не жизнь, а одна чехарда:
Поезда, вновь Москва, поезда,
За верстой лишь мелькает верста,
Но зато он на ноги привстал.
На заначку, что дома лежит,
Пару месяцев можно прожить.
Ну, а это уже кое-что,
Бизнес в гору немного пошёл.
Для того чтоб его расширять,
Лучше бы самому торговать.
Разгораются видно глаза,
Раз контейнер в аренду он взял.
Тают деньги, в долгах снова он,
Обложили уже с трёх сторон:
За аренду контейнера дай,
Государству налог это два.
Есть и третья еще сторона,
Та, на чём и стоит вся страна,
Тот, кто пристально очень следит,
Как работаешь - это бандит.
Только этот бандит-паразит
Лучше вдаль государства глядит,
Знает он, как тебя обложить,
Чтобы дольше тебя мог доить.
А налоговой, той наплевать,
Ей одно лишь: давай и давай.
Что закроешься, выжить не смог
Ей не важно, отдай ей налог.
Правовой государственный щит
Не стремится нас всех защитить
От бандитов и воровства,
Он во многом и сам таким стал.
На поездку неделя в Москву,
И неделя товар чтоб спихнуть.
Вывод просится очень простой,
Половинный выходит простой.
Как тут быть, жизнь трактует сама,
Для продажи людей нанимать.
И условия очень просты,
За работу им надо платить.
Тем не менее, виден в том сдвиг,
Стало денег побольше живых.
Ну, а чтоб увеличить маржу,
В Польшу с другом решил он махнуть.
И опять поезда, поезда,
Вдаль манящая в небе звезда.
Перестук пар вагонных колёс,
Что, казалось, достаток им нёс.
В Польше десять костюмов набрал,
На таможне поляк подсказал,
Провезти можно лишь только два,
Стал их все на себя надевать.
Умудрился, таможню прошёл,
Сухощавое вроде лицо,
Вдоль такой же, как и поперёк,
Кто сейчас этих русских поймёт.
И пошло потихоньку, пошло,
Тут копеечка, там плюс ещё.
На машину уже накопил,
И во всём стал расти аппетит.
Закружилось чуть-чуть в голове,
Пусть не новая, но "BMW".
Захотелось попить и поесть,
Надо тратить пока деньги есть.
Тут "челнок", с кем он раньше дружил,
Очень выгодный план предложил,
Только нал ему нужен большой,
А он пуст, ничего за душой.
Дело всё провернёт только сам,
Прибыль делят они пополам.
Деньги дал Николай, заложив
Всю недвижимость, весь свой актив.
И концы уже сводит едва.
Срок пришёл, надо долг отдавать,
А челнок тот, кому деньги дал,
Словно призрак исчез навсегда.
Кредиторы насели, да так,
Что пришлось ему всё продавать,
Что, трудясь он как вол приобрёл
И остался вдруг гол, как сокол.
В полу траурной этой тиши
Весь в прострации, как дальше жить?
И к какой прислониться двери.
А супруга ему говорит:
- "Как ты, дурень, не можешь понять,
Что во всём сейчас только обман.
Тут звериное нужно чутьё,
Не дорос до того ты ещё.
Всё, торговлю бросаешь на том,
Не то станешь российским бомжом".
- "Ну, так что же, опять на завод,
Где зарплата с задержкой на год"?
В этот, малый по меркам всем срок,
Мир весь сделал огромный рывок,
В технологии резко полез,
А у нас в этом полный регресс.
То, что можем мы делать пока,
Не желает никто покупать,
Уж забытое всеми старьё.
Нужно всем только наше сырьё.
И внутри обнищавшей страны
Свои вещи уже не нужны,
Знать отстали мы здорово тут,
Будь то чайник или утюг.
И работать как раньше бы рад,
Но заводы все только стоят,
Потому, рассудив он решил,
Делать то, что ему для души.
Да и вместе с ним кто торговал
Состоятельным что-то не стал,
Потому в электричках теперь
Свои песни решил людям петь.
И не песни он вовсе поёт,
Свою душу теперь продаёт,
По частям в поездах её рвёт.
Сохрани его душу Господь!
55. Опера вы, опера
(история вторая)
Был я весел – толк весёлым есть ли,
Если горе наше непролазно?
Нынче обнажают зубы если,
Только, чтоб хватить, чтоб лязгнуть.
Владимир Маяковский
Ищем, ловим всё кого-то,
Завтра также, как вчера.
Ох, нелегкая работа,
Опера вы, опера.
Лишь один в колоде джокер,
Он любую карту бьёт.
Вася Гриднев – лучший опер
В нашем Кировском УБОП*.
* - Управление по борьбе с организованной преступностью
Так, Петрович, для своих он,
Джокер, только за глаза,
Звали так за то, что лихо
Взял преступника Туза.
Вот и пенсия уж скоро,
Не идут, летят года.
Полным ходом перестройка
И во всём сплошной бардак.
Не работа, а трясина.
Вал преступности в стране,
Кровь порою в жилах стынет,
Тут почти как на войне.
От зарплат супруги стонут.
Чтобы как-то выживать,
Часть сотрудников в погонах
Стала что-то "крышевать".
И решил тогда Петрович,
Что ему не место тут.
Сам давил такую сволочь,
Подводя их под статью.
Надоел режим бессонный,
Нет просвета впереди.
И до пенсии немного,
Только надо уходить.
И тряхнув свою заначку,
И часть денег взяв в кредит,
В бизнес он решил податься,
Магазинчик свой открыть.
Ох, непросто в его годы
Резко жизнь свою менять.
Денег нет, а срок подходит
По кредиту отдавать.
Как-то лишь открылся только,
Тут джигиты, дети гор:
- "Ти нам дэнэг дольжен". – "Сколько"?
- "Дэсят тысяч". – "А за что"?
И без них копейке лишней
Срок еще не подошёл,
А джигит: - " Ми твоя криша".
- "Не хватало вас ещё".
Ладно, будет вам потеха:
- "Деньги то, конечно, есть,
Только в офис надо ехать,
Не держу я деньги здесь".
Сел за руль, братки с ним рядом
И везет в родной УБОП.
Те такому делу рады
И считают, повезло.
А в конторе его бывшей,
Вдруг ремонтом занялись,
Поснимали все таблички
На фасаде и внутри.
Все в конторе руки тянут
И приветствуют его,
Только кажется им странным
Поведение братков.
Нюхом чувствуют коллеги,
Что случится что-то тут.
За Петровичем все следом
Не спеша гурьбой идут.
Дверь обшитая, большая,
Открывает – шеф сидит.
И к бандитам обращаясь:
- "Ну а вот и мой кассир".
В грудь себя джигиты тычут,
Улыбаясь не тая:
- "Ти нам дольжэн двадцат тысяч,
Криша мы теперь твоя".
- "Заплатили мы за крышу,
Счёт могу вам показать".
- "Э, какой тут счёт, ты слышишь?
Дэнгы, дэнгы нам дават"!
"Я не понял, что за тема" -
Шеф сказал, глядя в упор:
- "Слышь, Петрович, ты зачем к нам
Этих клоунов привел".
- "Говорят, что крыша, вроде,
И теперь нам всем триндец".
До начальника доходит,
Осенило, наконец.
Закипая мелкой дрожью,
Из стола достал свой ствол:
- "Да я здесь же вас уложу!
Ну ка, сволочи, на пол"!
- "Э-э-э, ти пистолэтом
Нэ тряси и нэ пугай,
Ведь проблэмы будут в этом,
Дэнгы, дэнгы нам давай"!
Все от хохота за дверью
На ногах стоят едва,
Расскажи и не поверят,
Кто пришёл их крышевать.
И услышав этот хохот,
И глядя на пистолет,
Проявился вдруг у горцев
Мало-мальский интеллект.
Упакованы бандиты
И Петрович тут изрёк:
- "Вам известно, паразиты,
Что такое хоть УБОП"?
Бандюгам неймётся что-то.
Завтра будет как вчера.
Дом забыт, одна работа.
Опера вы, опера…
6. И дорога вдаль бежит с перекрёстками
(история третья)
Там будут снова строить и ломать.
А человек идёт дорогой к дому.
Он постучится — и откроет мать.
Откроет двери мальчику седому.
Иван Елагин
То ещё и не забота,
Коли много есть работы,
Поворчит мужик чуть-чуть,
успокоится.
Хуже нет такой заботы,
Когда нет совсем работы,
Как смотреть в глаза родным,
ладить с совестью.
Третий год в родной конторе
Проходная на запоре,
Голова уж от забот
стала белою.
Что тут делать, как тут быть,
Если ты здоров как бык,
Голова есть на плечах,
руки целые.
Нет Касьяна без изъяна,
Наш мужик бывает пьяным.
И Иван наш выпивал,
как без этого?
Выпивать-то выпивал,
Только ум не пропивал.
Пробивался где как мог
и не сетовал.
Кто слабак, тот сразу киснет,
Умный что-нибудь промыслит,
И тут вспомнила жена
про "горбатого":
-"Что стоять ему в тени,
Ваня ты свой воз тяни!
За баранку и вперед,
зарабатывай"!
Хоть целей одёжа лёжа,
В животе только негоже.
Ну и занялся Иван
таксованием.
Занял денег на бензин,
Ну а город уж забит,
Всё такими же, как он,
тоже "Ванями".
Не замесишь тесто густо,
Коль в амбаре совсем пусто.
И народ стал забывать
про зарплаты уж.
В общем, с бизнесом промот.
То гаишник штрафанёт,
То подвыпивший клиент
не расплатится.
Не до песен, не до шутки,
Коли пищи нет в желудке,
Тут на многое пойдёшь,
не до гордости.
Ладно, думает Иван,
-"Ну, а если вариант
Проработать мне ещё
на межгороде".
"Буду в этом переулке
Добывать изюм из булки" –
Размышляет наш Иван
и паркуется.
Чуть поодаль ото всех,
Не вводя бомбил во грех,
На вокзал пойдёт клиент
этой улицей.
Кабы знать, да кабы ведать
Где бы нынче пообедать.
Тут клиент вдруг: - "На Кузбасс,
не прокатимся?"
Жесткий взгляд, приличный вид,
Деловой на нём прикид.
- "Да проблем, конечно, нет,
коль расплатишься".
А от Энска до Кузбасса
В общем-то, пустая трасса,
По дороге не идешь,
боком катишься.
Это точно, деньги – гость,
Нынче нет, а завтра - горсть.
День в пути и стол накрыт
щедрой скатертью.
Может быть, заглянет солнце
И в Иваново оконце,
Ведь не жизнь всю вековать
с тёмной тучею.
Сзади наш клиент сидит,
То ли дремлет, то ли спит,
Ну а то, что молчалив,
даже к лучшему.
Ровный мягкий шум мотора
С расстояниями спорит
И дорога вдаль бежит
с перекрёстками.
Может за морем теплей,
Но зато у нас светлей
Неоглядностью своей
и березками.
Но как гром вдруг не из тучи,
А из той навозной кучи,
Грубо старый форд прижал
на обочину.
И улыбки не тая,
Из него три бугая
Вылезают дань снимать
в своей вотчине.
Говорит один, так строго:
- "Это платная дорога,
Сотня баксов за проезд
и проваливай!"
Тут задеть кого рукой,
Поплатиться головой
И прикинуться решил
Ваня "валенком".
- "Да, давно в кармане пусто,
А тем более "капусту",
Я и видел в жизни раз,
только издали.
Тут давно хоть волком вой,
Хоть лежи и песни пой,
Ведь зарплату много лет
уж не видели.
Вошь одна в моём кармане,
Да и та, блин, на аркане".
- "Ладно, дядя, прекращай,
свои писки ты!
Коли денежек нема,
То резину враз снимай,
Побыстрее, пока жив,
вместе с дисками".
Да, похоже, наше счастье
Только дождик да ненастье.
Говорят, что денег нет
перед прибылью.
Может так, тогда же что ж,
Это значит лишний грош
В наше время мужику
перед гибелью?
Жизнь висит уже на нитке,
А все мысли о прибытке,
Что конструктор обещал
сыну Вовочке.
Дети быстро ведь растут…
Не купил жене костюм
И себе ещё за труд
поллитровочку.
"Место здесь под этой елью
Будет мне последней келью,
Раз дорога так легла,
чёрной скатертью.
…А поездке был я рад…"
Не спеша достал домкрат,
Вспоминая о жене
и о матери.
Но без лучика надежды,
Всё равно, что без одежды
И когда вокруг тепло,
ты весь ёжишься.
Да, конечно, всяк умрёт,
Когда смерть его придёт,
Но живой надеждой жив,
что всё сложится.
- "Стой! Пока не трогай шины!
Это кто ещё в машине?!
Ну ка, быстро вылезай,
чудик тронутый!"
Вышел наш клиент и встал,
Из кармана ствол достал
И щелчком патрон дослал,
враз в патронник он.
Ошарашены бандиты,
Ведь у них в руках лишь биты.
Ствол в таких делах же вещь,
архиважная.
- "Что, дорожная вы, шваль,
Может выдать вам медаль,
Из свинца по девять грамм
на грудь каждому?"
Сразу тут же за вопросом
Выстрел в форд их, по колёсам.
И осел он зашипев,
сжатым воздухом.
- "Это вам наука впредь,
В колчане и жизнь, и смерть,
А теперь всем быстро лечь
и без роздыха!"
Гнёт дугу медведь не парит,
Переломит, не поправит.
Все бандиты на асфальт
в ряд уложены.
А затем к Ивану: - "Сам
Проезжай по их ногам,
Ляжешь вместе с ними в ряд,
коль не сможешь ты".
Делать нечего: - "Бог с вами,
О грехах молитесь сами!"
И прикрыв свои глаза
тихо тронулся.
Тут не встанешь на дыбы,
Буря валит и дубы.
А в ушах бандитский вопль,
мат со стонами.
…До Кузбасса, не до Сочи,
Путь оставшийся весь молча
Пролетели без проблем,
без гаишников.
Да, бывает, страшен чёрт,
Только милостив и Бог.
И клиент в расчёте дал
даже лишнего.
- "То тебе за страхи плата,
А теперь вперед, до хаты,
И запомни ты простой
принцип жизненный:
Тот, кто жизнью дорожит,
Тот живёт и не дрожит.
А теперь прощай, мужик,
вряд ли свидимся".
Всех немного счастье пучит,
А беда невольно крючит.
Рад, что смог то, наконец,
заработать он.
Только мысль одна свербит,
Как с бандитами то быть,
Ведь такие фортеля
пахнут сроками.
Видно беды да печали
На почтовых к нам примчали.
Надо ехать бы домой,
путь не близкий ведь.
Только память вот свежа,
Как бандиты там лежат,
Мат угроз стоит в ушах,
вопли с криками.
Но без риска и отваги
Не сварить порой и браги.
Едет Ваня наш домой,
осторожненько,
Через "не хочу" и страх,
Вдаль бежит сибирский тракт,
Извивается змеёй
путь-дороженька.
От поездки привкус горький.
Вон вдали там, на пригорке
Пост ГАИ, последний пост
перед местом тем,
Где случился инцидент,
Будь неладен тот момент,
Где быть может всё лежат
его крестники.
И решив, что всё, довольно!
Тормознул непроизвольно
На посту и рассказал
он гаишникам:
Как его прижали там,
Как проехал по ногам.
Лишь стараясь не сболтнуть
что-то лишнего.
Всё послушав, обыскали.
Кошелёк, права изъяли.
И поехали смотреть
место следствия.
Вот и вроде место то,
Только нет совсем следов,
Будто не было совсем,
происшествия.
- "Что-то ты туфту нам мелешь,
Может ты, мужик, с похмелья
И с бандитами тебе
померещилось?
Тут смотри хоть вверх, хоть вниз,
Никаких следов, ни гильз.
И с бандитами висяк,
ну их к лешему.
В общем, не было бандитов,
Забирай права свои ты,
И спасибо нам скажи,
что мы добрые".
- "Мужики, вопрос ещё,
Ну, а где мой кошелёк?
Эти деньги тяжело
заработаны".
- "Деньги будут нашим призом
На бензин за ложный вызов.
Эта наша, так сказать,
квинтэссенция.
Если в чём-то против ты,
Можем тут же и скрутить".
- "Ладно, всё понятно мне.
Без претензии".
Из одной верёвки свиты,
И менты те, и бандиты,
Взять чужое им не грех,
время тёмное.
И работает закон
Лишь когда судья знаком,
Но, а проще говоря,
беззаконие!
Вот такое наше "раше".
-"Дед, а было тогда страшно?"
- "Отшумели те года,
бурей с ветрами.
Горечь знает - кто вкусил,
Даль и близость - кто бродил
По дорогам в те года,
беспросветные".
7. Земли российской нашей пахарь
(история четвёртая)
Нищету твою видеть больно
И березам и тополям.
Сергей Есенин
Ты тот, на ком стоит страна,
Земли российской нашей пахарь,
От пота в выцветшей рубахе,
Крестьянин, всех кормящий нас.
Тебе неведом выходной,
Ты начинаешь день с рассвета.
Но при царе и при Советах,
Почти что полукрепостной.
Ты первый рекрут для войны,
Надёжный Родины защитник,
Изрешеченный и прошитый
Невзгодами своей страны.
Ты голодал, таща свой воз,
От продразвёрстки море плача.
Дав вроде землю, раскулачил,
Усатый, всех загнав в колхоз.
Пропал в стране, как класс, кулак,
Кулак - в хорошем смысле слова,
Крестьянства нашего основу
Загнали с семьями в ГУЛАГ*.
*за период с 1929 по 33 гг. было раскулачено не менее
10 млн. крестьян
Российский пасынок всегда,
На чьём доходе, состоянье
Не останавливал вниманье
Никто в России никогда.
На трудодень не проживешь,
В совхозе мизерная плата.
Райком командует всё матом,
Давай, мол, сей, чего ты ждешь!
Ну, если в мае дождь и гром,
Благоприятствует погода,
То можно ждать и хлеборода,
Тогда и на хрен агроном.
А коль весной морозы гнут,
Кто по команде сверху сеет,
Тот, как известно, мало веет,
А не посеешь, сразу кнут.
Один ты можешь обойтись
Без многих, в общем-то, профессий,
Но без тебя на этом свете
Давно закончилась бы жизнь.
Но урожай, твой плод труда,
В страду добытый непростую,
Весь изымался подчистую
До волоска, до колоска.
Весной чужие семена
Для посевной дадут, конечно.
И будет стол, и будут речи,
Что за тобой стоит страна.
Что сеять знает лишь райком,
Ему доводят цифры плана.
И урожайность пусть упала,
Зато послушный ты во всём.
Считалось, что живет ещё
Неистребимый в тебе частник,
И что считаешь ты за счастье
Иметь своей земли клочок.
Земля для жизни всё даёт,
Она источник воскрешенья,
Её мы все со дня рожденья,
И после смерти мы её.
Земле надёжный нужен друг,
Она не женщина для блуда,
Чтобы пахать её мог плугом
Любой желающий вокруг.
Для нас кормилица она,
Её любить, лелеять надо.
И лишь тогда она в награду
Воздаст за труд тебе сполна.
Непросто тягу к ней убить,
Но, тем не менее, убили.
И сколько надобно усилий,
Чтоб это снова возродить.
Мне как-то женщина одна
О днях военных рассказала.
Про сорок первый со слезами.
Как все с рассвета до темна
Трудились сколько силы есть,
Не понаслышке зная голод.
А тут война и надо чтобы,
Солдатам было что поесть.
И урожай был так высок,
Что председателя за это
Энкэвэдэшник на рассвете
Забрал и в чёрный воронок.
И всё, навек пропал мужик.
По приговору: "За приписки".
Ведь урожай у всех был низкий,
Обычный, в общем, у других.
Им проще было одного
Сгноить, других зажав потуже,
Чем объяснять, а почему же
Другие не смогли того.
Как сын ей весточку прислал,
Что после курсов краткосрочных
Везут их всех на фронт восточный
И будут в Энске два часа.
Но как доехать, денег нет,
На трудодень не взять билета.
Пошла просить и в сельсовете
Ей дали ровно на проезд.
А что сыночку отвезти,
Чем подкормить его родного?
Ведь дома только из съестного
Картошка лишь, да огурцы.
Такие на селе дела…
Но кладовщица, у которой
И муж, и сын погибли вскоре,
Буханку хлеба ей дала.
Вот только раньше эшелон
Ушел и хлеб другим солдатам
Весь отдала, всю ночь проплакав.
А сын… Погиб на фронте он.
Не счесть российских наших бед.
Всю жизнь она ту булку помнит,
Как что-то ценное, хоть в поле,
Сама выращивала хлеб.
Вот так деревня и живёт,
Что произвел, изымут тут же.
И что б прожить, сельчанам нужно
Иметь что кормит, огород.
На нём привык и стар, и млад
Трудиться, рук не покладая.
И что им всем до урожая,
Который будет весь изъят.
У нас огромная страна,
Непросто ту махину сдвинуть,
Людей почти что половина
В деревне трудится у нас.
Но только в каждую страду,
Хотя своих хватает вроде,
Из институтов и с заводов
Людей в деревню шлют и шлют.
Совхоз подшефный был один,
Где поле в несколько гектаров,
Пололи мы и убирали
Морковь, а сеяли они.
Не подойдёт к нам агроном,
Из местных никого не видно
И не поймешь, не то им стыдно,
Не то, что будет всё равно.
Один остался как-то я
На отделении в "Целинном".
Загон поправить для скотины
Управ задание мне дал.*
*Управ – управляющий отделением, структурного подразделения совхоза.
Коль я один здесь только был,
Из местных выделен помощник.
Был до обеда он и больше
Мужик не выдержал, запил.
Всё сделал я без суеты
Один. Ищу ещё работу.
Сидеть без дела не охота
И время есть до темноты.
Смотрю, на базе столб подгнил
И маета открыть ворота.
Ну, надо делать ведь здесь что-то,
Взял и осину я спилил.
Как раз тут скотники идут
И я прошу их: – "Помогите",
А мне они в ответ: - " Иди ты…
За это нам не платят тут".
Спиной, прижавшись к городьбе,
Следят за мной, играя в жмурки.
И смотрят, словно на придурка:
- "Зачем мол это всё тебе".
Хозяин должен быть и тот,
Кто своим делом озабочен,
Душой болеет днём и ночью,
Тогда и будет, может, толк.
Другой пример. Отдел наш весь
В совхоз послали на уборку.
Ну, вроде всё убрали, только,
Опять неубранное есть.
Ведь знаем, что ушёл доклад
Наверх, уборку завершили,
Зерно вот только на сушилке
Доводят, влажность чтоб убрать.
Но снова в поле и грузить
В машины едем мы пшеницу.
И сколько этот будет длиться
По морю зерновых круиз?
Но тайн мадридских у нас нет,
После намёков ясно стало,
Что тянем урожай до плана,
А часть полей уйдёт под снег.
После войны я рос, у нас,
В семье за хлеба только крошку,
Коль ненароком даже брошу,
Мне подзатыльник кто-то даст.
И я Управу: - "Как же так-
С упрёком вроде, осторожно -
Ведь это хлеб! Как это можно,
Под снег пшеничку-то бросать".
- "Не понимаешь ничего!
Не трогай то, чего не знаешь!
Вот ты мне всё об урожае.
Мы обеспечили его!
Весной мы поле уберём,
Конечно, что-то потеряем.
Зато себе зерно оставим
И будет людям комбикорм".
Жизнь научила мужика
Вести игру на грани риска,
Чтобы помочь себе и близким.
Ведь надо как-то выживать.
И неучтённые поля
Из этой области ведь тоже,
Как угадать весной ты можешь,
Что осенью ты сможешь снять.
А тут нельзя и отставать,
И лезть вперед еще страшнее,
Ведь могут тут же и по шее,
Что без команды вылез, дать.
И вот пришло казалось то,
Что совершенно неизменно,
Им можно землю брать в аренду!
Свободы маленький глоток.
Что на земле своей собрал,
Реализуй хоть тут же сразу,
Или вези к себе на базу,
Ссыпай в свои всё закрома.
И мало этого, ещё
Сей всё, что только сам захочешь.
Чего желать здесь вроде больше?
Что лишь мерещилось, пришло.
Совхоз исчез. В кооператив
Вступай, а хочешь, будь ты фермер.
Пришло такое нынче время,
Лишь выбирай, что не претит.
И вроде тянется мужик
К единоличному хозяйству,
Но как за это только взяться,
Вопрос с деньгами как решить?
Ведь его дедова соха
Сгнила давно уже на пашне,
Да и отсутствует лошадка
В семье крестьянской, чтоб пахать.
Сейчас другие времена,
Вспахать, посеять, нужен трактор.
И это тот реальный фактор,
Что не даёт встать в стремена.
И большинство в кооператив
Вступили, так привычней было,
Считая, что на мыло шило
Меняют, Господи прости!
Но слух прошёл, что взять кредит
Возможно, только надо чтобы
Ты заложил всё то, что можешь,
Чтоб кредитора убедить.
И среди множества всех ссуд,
Учтя трагизм того момента,
Кредит давали беспроцентный
Тем, кто готов был всем рискнуть.
Привыкший делать так, как все,
Не каждый на селе крестьянин
Всем рисковать, нажил что станет,
Боясь попасть, как рыба в сеть.
Но были те, кто всем рискнул,
Всё заложив, что он имеет:
И дом, и скот, актив семейный,
И в омут бизнеса нырнул.
Таков и был наш Михаил,
Что взял по максимуму ссуду,
Решив, что всё нормально будет,
Коль хватит знания и сил.
На весь кредит он закупил
Комбайны, трактора, машины,
Запас солярки и бензина.
Все деньги в дело он пустил.
Но тот земельный его пай,
Что получил он при разделе,
Был мал в его серьёзном деле.
Один тут выход – покупай.
Ну а точней, арендовать
У тех, кто сам пахать не может,
Иль у того, кто сам предложит
За плату временно отдать.
И так всё фермерство – лишь риск,
А эта неопределенность
С землёй лишь повод, что не склонны
Гурьбой все в фермерство идти.
Вспахал он первые пласты,
Набрав людей, те шли с охотой,
В селе с зарплатой было плохо,
А он немного, но платил.
Не без проблем, но дело шло.
Везде, во всём свои есть шансы.
И вдруг в стране обвал финансов,
Инфляция и цен скачок.
А как с кредитом быть тогда?
Ведь беспроцентный у него он.
И повезло здесь, слава Богу,
Процентов нет, что взял, отдай.
С учётом, что рост цен всех взвит,
Он продаёт одну машину,
Всего одну и половины
Хватает, чтоб закрыть кредит.
Да, повезло, такие дни,
Но ведь везёт тому, кто может
Обдумать, рассчитать риск сложный,
Упорство с верой здесь нужны.
Но сколько разных трудных тем
Решать здесь нужно постоянно.
Бьёт повседневная реальность
Огромным ворохом проблем.
У нас богатая страна,
Нефть бить ещё не перестала.
Но на горючее крестьянам
Здесь неподъёмная цена.
В кредит горючее дадут,
Под урожай, что может будет.
А коль он равен сумме ссуды,
Что взял - артель "Напрасный труд".
Не просто груз такой нести
И оправдать свои затраты.
И тут не то, чтоб стать богатым,
Концы с концами бы свести.
Ценой продукции вершат
Агент, посредник, у которых
Стол, стул свои, да может шторы
И офис, что в аренду взят.
Чтоб развиваться надо взять,
Что современно в агролизинг.
И хоть от их процентов взвизгнешь,
Но и без этого нельзя.
От разных слышал я сторон,
Что наш комбайн, с завода только,
Дней десять может отработать,
Не больше, а потом в ремонт.
Не верил в это, хоть убей,
Пока сам лично не увидел
В комбайнах наших изобилье
Шкивов, ремней, валов, цепей.
Не то здесь принцип: всё сойдет,
Не то мы думать перестали,
Но в технологиях отстали,
Когда весь мир ушёл вперёд.
Все технологии, во всём
У нас отстали лет на тридцать,
А потому и за границей
Должны трясти мы кошельком.
Всё понимая, Михаил
Решил взять импортное в лизинг,
Производительность повысив
И штат рабочих сократив.
И половину той земли,
Что обрабатывал когда-то
Совхоз своим огромным штатом,
Теперь он делает один.
Всего лишь тридцать человек
Весь штат его и шесть лишь в поле.
Такая нынче агрошкола,
Такой продвинутый наш век.
Но что же делать остальным,
Куда пойти, податься в город?
Но где взять денег целый ворох?
И здесь все лишние они.
И выполнять бы надо тут,
Здесь, на селе, переработку.
И овощей, и расфасовку
Самими выращенных круп.
Что изменить могло бы быт,
Зарплата быть могла бы выше,
Людей в деревне меньше лишних
И меньше пьющих, может быть.
И цену снизил бы продукт,
И было б качество повыше,
Но те, кто заняли ту нишу,
Войти им в рынок не дадут.
У нас всегда всё на потом.
Могли б за это дело взяться
Большие, мощные хозяйства,
Но даже им не просто в том.
И пьёт деревня наша, пьёт,
От безысходности, от боли.
Тупой занозой в сердце поле,
Обильно где пролит их пот.
И снова только огород
И скот в пригоне их лишь кормит.
Сломать всё можно очень скоро,
Построить что-то, нужен срок.
8. Идея, формулы, расчёты
(история пятая)
Той, где на монетах -
Молодость моя -
Той России – нету,
- Как и той меня.
Марина Цветаева
То место, где почти как дома,
Манящее к себе так нас,
Родной НИИ, где всё знакомо,
Где утром чай и политчас.
С обзором прожитых событий
И в институте, и в стране.
Здесь чувством разума пропитан
Настрой, так нравящийся мне.
Подход критичный и системный,
Разбор не тривиальных схем.
…Я приступаю к новой теме,
Вникаю в суть её проблем.
Идея, формулы, расчеты…
И вот решающий момент,
Проверка сделанной работы,
Контроль идей – эксперимент.
Идея, вроде бы, красива,
Но есть ошибка где-то тут.
И общий разум коллектива
Пытается нащупать путь.
Понять в чём кроется ошибка,
И в чем идея не права.
Но нет аналогов, всё зыбко,
Всем не знакомая тропа.
Подходы ищут корифеи,
Им жадно внемлет молодёжь,
Как те разумное им сеют
И проливают знаний дождь.
И инструментом тем владея
Пытаются нащупать путь.
Но всё-таки нужна идея,
Нужна идея, вот в чём суть!
Подходы - это очень важно,
Они стратегия и "что",
В работе должен делать каждый,
Кто всю теорию прочёл.
Стратегия, конечно, сила,
Идея – тактика и "как"
Решить задачу нам красиво,
Чтоб не попасть опять впросак.
Просмотры сотен вариантов,
Но за вопросом лишь вопрос.
Здесь недостаточно таланта,
Нужна работа на износ.
Талант, бесспорно, много значит
Ему, конечно, по плечу
И влёт решить порой задачу,
Но чаще это труд и труд.
И на работе, и в трамвае,
И лёг когда уже в кровать,
Здесь перерывов не бывает,
В попытках выход отыскать.
И наконец, как озаренье,
Щелчок и всё – решенье есть,
Души возвышенной мгновенье,
Всё озаряющая весть.
Что ты здесь первым сделал что-то,
Решенье важное нашел.
И это чувство как наркотик, -
Познал и хочется ещё.
И в этом ритме жизни стройном,
Стабильном и понятном всем,
В стране свершилась перестройка,
Всё изменившая совсем.
И первым шагом перемен тех
Был переход на хозрасчёт
И нескончаемая лента
Всех с этим связанных забот.
Известно, волка кормят ноги.
По всей стране мы целый год,
Опережая в этом многих,
Мотались в поисках работ.
От Заполярья до Кавказа,
От Сахалина до Днепра,
Везде тогда наш брат излазил,
Чтобы работ себе набрать.
И заключили договоры!
Да столько, что без выходных
Работать приходилось впору.
Прошла свобода дней иных.
Зарплата без ограничений,
Всё получай по КТУ*.
К работе появилось рвенье
И у ленивых тут же вдруг.
Но так уж грешный мир устроен,
Коль в чём-то впереди ты нас,
То за тобой контроль утроен.
Синдром болезни "красных глаз".
И в прессе быстренько столичной
Статья, где изложили суть,
Что есть НИИ, где и технички
Деньгу лопатою гребут.
* КТУ – коэффициент трудового участия
И то не важно, что всё врали,
И правды в ней наперечёт,
Одной техничке только дали
И то лишь премию за год.
Но есть статья, а значит повод
Исправить тут же перекос.
И подтянуть пришлось нам пояс,
Хотя тащили тот же воз.
Но не одно лишь это скверно,
Науки падать стал престиж.
И как-то плавненько, но верно
Размер зарплаты падал вниз.
Всё стало как-то очень шатко.
А тут еще один удар:
Команда: - сокращенье штатов.
Тяжелый день в НИИ настал.
И Ливенштейн, наш зав. отделом,
Профессор, доктор, аксакал,
"Меня уволить надо первым"
- При этом грустно предлагал.
Но в динамичном ритме жизни,
Где много значили слова,
Был разрешён всем частный бизнес.
Ведь кто-то должен создавать.
Кому-то делать дело надо,
Чтоб не упасть стране совсем.
Что в экономике упадок,
Понятно было уже всем.
Пустые в магазинах полки,
Во многом полный дефицит.
Дамоклов меч уже лишь только
На волоске одном висит.
И вот заказчик мой вчерашний
Мне как-то дружески сказал:
- "Вот ты нам делаешь бумажки,
А кто нам сделает металл?
Попробуй воплотить идеи
В железе, а не в чертежах".
- "Да я рискнул бы, фирму сделать,
В кармане только ни шиша".
- "Но в этом плане то быть может
Есть у тебя счастливый шанс.
С деньгами мы тебе поможем.
На первый раз дадим аванс".
И взялся я за это дело,
Себя по полной загрузив,
Руководителем трех тем я
И кроме этой темы был.
В родном НИИ как пионеры
Мы в бизнес пробивали путь.
Набрал я пять акционеров,
Решивших в деле том рискнуть.
И только фирму лишь оформив,
Без промедленья полетел
Для заключенья договора,
И обсужденья наших дел.
И удивил коллег бесспорно,
Когда вернувшись им сказал,
Что я на десять миллионов
Наш договор там подписал.
И повод был тому, поскольку
"Копейка", наши "Жигули",
Четыре тысячи лишь только,
В то время стоили они.
И оказался я как в луже,
Услышав первый их вопрос:
- "Ты с головой своею дружишь?
Вдруг что не так, ведь будет спрос!"
Конечно, был мандраж немного,
Всё было только в первый раз.
Но тут уж я упёрся рогом:
- "Нельзя бросать такой заказ"!
И после наших жарких споров
Большой аванс я брать не стал,
И попросил своих партнёров
Три миллиона на металл.
Непросто в плановой системе
Без фондов что-то получить,
Тут много следует просеять,
Чтоб не остаться на мели.
Хотя уже и разрешили
За деньги покупать метал,
Чтоб меньше рисковать, решили,
Что надо ухать на Урал.
Лечу туда и подписал я
Контракт, в котором был указан срок,
В который тысячу тонн стали,
Поставить должен был завод.
По стопроцентной предоплате
И по завышенной цене.
Что делать, по приезду платим,
Другого варианта нет.
А дома поиск предприятий,
Кто выполнять заказ бы стал.
Нашли таких, проблема снята.
Не поступает только сталь.
Беда всегда одна не ходит,
Что нам не поставляют сталь,
То полбеды лишь, весть приходит,
В стране финансовый обвал.
А это, значит, кризис зреет.
Инфляция, растёт цена.
Мы на Урал гонца быстрее,
Чтобы проблему понимать.
Ответ был прост, необходимо
Кого-то в этом поощрить,
Ну, то есть, взятку дать помимо
Того, что уплатили мы.
Куда деваться, по карманам
Всё то, что надо им отдать
И на Урал поехал сам я.
В России двигатель лишь мзда.
И удалось проблему сдвинуть,
Пришёл нам вскорости металл,
Но от объёма половина,
Причина – он дороже стал.
Коль он поставлен был бы в сроки,
Как определял их наш контракт,
Тогда б и не было мороки,
А так у нас большой косяк.
Пришлось к заказчику лететь мне
И объяснять им, что к чему.
И расписать всё до копейки,
Что, как, зачем и почему.
И я сидел там две недели,
Бумаги горы исписав:
По пунктам всё, куда мы дели
Их перечисленный аванс.
Зарплаты мы себе не брали,
Все деньги только на металл,
На производство их деталей
И виноват во всём обвал.
Обвал финансовой системы,
Вдруг развалившейся страны.
А разрешать свои проблемы
Мы сами только лишь должны.
Тот знает как это не просто,
Кто сам период тот прошёл,
Скачки невиданного роста
Цены на всё и общий шок.
С финансами есть перебои
И у заказчика слегка.
Не может он аванс удвоить,
Не знает где те деньги взять.
Вопрос в конце был самый трудный:
- "Что делать дальше"?
- "Брать кредит".
- "А кто платить проценты будет"?
- "Как кто? Конечно, только вы".
И взять мы паузу решили,
Чтобы осмыслить это всё,
Что здесь не следует спешить нам,
Пока мы в шоке от всего.
Раз денег нет, акционеры
От дел все плавно отошли.
И я один почти, кто верил,
Что фирму можно сохранить.
Кто биржу создавать пытался,
А у кого сплошной простой.
Тут важно биться, не сдаваться,
Нельзя на всё махать рукой.
И коль работать повседневно,
Усвоив прошлого урок,
То и работа постепенно
Плоды какие-то даёт.
Был взят кредит, и груз был стронут,
Чуть-чуть наметился прогресс.
Да и другие регионы
К нам проявили интерес.
Немного появился опыт,
Не зря был дан такой урок.
И бросил я в НИИ работу,
Раз появляться стал жирок.
У фирмы был престиж упрочен,
Нас узнавать заказчик стал,
Но первый прозвучал звоночек,
А я значенья не предал.
И внешне это может статься,
Что пустяковый инцидент,
Один из нас стал представляться,
Как нашей фирмы президент.
Акционер другой был против
И так тем возмущаться стал,
Что тот у нас работать бросил
И фирму новую создал.
И нас уже всего четыре.
Зима прошла, ещё зима.
И вновь акционер настырный
Проблемы начал поднимать.
Теперь, что наш директор слабый
И начал факты приводить,
Что будет лучше, если сам он
Начнёт здесь всем руководить.
Второй звонок, что я прошляпил,
А ясный был же ведь сигнал,
Что к власти рвётся мой приятель.
И здесь его я поддержал.
Мало тебе уже пространство,
Уже побольше подавай,
И хочешь в руки взять финансы?
Бери тогда и управляй.
И вот всего уже нас трое.
Не просто, но дела идут.
Проекты в будущее строим.
Доходы плавно, но растут.
Вдруг узнаю, на черной кассе
Его любовница сидит.
Естественно, стал возмущаться
И стал по-дружески стыдить.
Прошли мы этот факт неловкий
И заверенье – устраним.
Я больше всё в командировках
По регионам всей страны.
Но что-то мне тревожно стало,
А тут ещё плохая весть,
Что двести тонн украли стали,
И кто украл, понятье есть.
Вернуть почти что невозможно,
Неясно где он тот металл.
Он, гад, всё делал осторожно,
Его частями продавал.
Нет ни квартиры, ни машины,
И ничего с него не взять.
И сам куда-то резко сгинул.
Что делать тут, что предпринять?
И предложил директор фирмы
Привлечь бандитов, я в штыки:
- "Проблему этим не решим мы,
А деньги надо им платить".
Тут стали жаловаться люди,
Что дел и так невпроворот,
А тут любовница как будто
По хамски с многими ведет.
Всем говорит, что я хозяйка
Всей этой фирмы, здесь я бог.
Что я скажу, то выполняйте,
Не то вон двери и порог.
Проблема вновь у нас большая
И ставлю я вопрос ребром,
Кукушка только вот ночная,
Перекукует ту, что днём.
Снуют по офису бандиты,
Во всём накаты на меня.
О, Господи, меня прости ты.
Что делать? Ночи все без сна.
Стал с третьим я акционером
Проблемы эти обсуждать,
Ведь надо с этим что-то делать,
Нельзя сложивши руки ждать.
Ведь если я уйду, едва ли,
И ты уйдешь от той беды.
Так и случилось месяц, два ли
После меня он лишь пробыл.
Но был ни рыба он, ни мясо:
- "Мол, можно так и дальше жить,
Не знаю, что здесь делать, пас я"…
Вопрос законно не решить.
Я не хотел под криминалом
Работу дальше продолжать,
И здесь лишь два пути осталось:
Уйти совсем иль воевать.
Чтоб воевать необходимо,
Привлечь опять же криминал.
И этот путь решенья мнимый,
Прийти к тому, что избегал.
Нас было пятеро, остался
Один хозяин лишь из нас.
Вот так и делались богатства
В то время много, много раз.
Их психология понятна:
Всё лишь себе, всё для себя,
Понятье совесть им абстрактно.
Бог им судья. Бог им судья.
И время сложное для роста,
Нет денег, бартер лишь один.
В такое время так непросто
Без денег в рынок вновь войти.
Семье моей не то, что мясо
И хлеб то не на что купить.
Чуть-чуть в том помогли запасы,
Был у меня мешок муки.
На завтрак ели мы лепешки,
Картошку ели на обед.
На встречи добирался просто,
Пешком, раз денег больше нет.
Ржавеет в гараже машина,
Где на бензин мне денег взять.
Но в городе другом решили
Помочь мне старые друзья.
Звонок: - "Как жизнь, привет",- "Привет вам".
- "Хреново? Выбился из сил"?
"Хреново" - честно я ответил.
- "Но денег нет".
– "Я не просил".
- "Сейчас ты знаешь только бартер,
Но мыло мы тебе пришлём.
Продашь хоть часть, приедешь к нам ты,
Оформим договор потом".
И выслали контейнер мыла
Под предстоящий наш заказ.
И то большой поддержкой было,
Чтобы с колен хоть как-то встать.
Жена и дочь почти два года,
Что на зарплату мылом взял,
Его сбывали мимоходом,
Тем и жила моя семья.
Да, в людях разбираться нужно,
Но только кто прогноз тот даст,
Все за столом клянутся в дружбе,
Когда стол ломится от яств.
И только в трудную годину,
Или когда делить что есть
Кто ты на самом деле видно,
Как на ладони сразу весь.
Но грех мне здесь о чём-то плакать,
Хоть небольшой, но был доход,
Когда годами без зарплаты
Не жил, а выживал народ.
Весь институт страны расшатан.
Но, а в моём родном НИИ,
От полутысячи по штату,
Осталось сто лишь с небольшим.
Разъехались по всей планете.
И большинство неплохо там
Живут и изредка приветы
Передают в Россию нам.
И это грустные страницы,
Когда российский интеллект
Востребован лишь за границей.
Здесь на науку денег нет.
А там возможность есть трудиться
И для себя и для страны.
Чужой страны. Но за границей
Идеи, опыт их нужны.
Винить их в этом я не буду,
И не хочу, и права нет.
Но только это наши люди
И наш родной менталитет.
Когда звонишь порою ночью,
Луна качается в окне:
- "Приехал бы ко мне ты, Костя,
Хреново что-то нынче мне.
Махнём по рюмочке, быть может"…
Ворчит, ругается жена.
Но Костя едет, друг дороже.
Такая вот у нас страна.
Такое вот у нас начало,
На кухне все решать дела.
Поговорил и полегчало,
Жизнь снова смысл приобрела.
Наш доморощенный писака
Чернит Россию там и тут,
Мол, жить нельзя в ней стало всяко,
Мол, дуй отсюда, коль зовут.
Не может быть нормальной жизни
В стране, такой у них вердикт,
В которой фильмы, где престижны,
Лишь проститутка и бандит.
Но вновь Россия возродится,
С колен её поднимем мы!
Пока же едут за границу.
Редеют лучшие умы.
Их убеждать, конечно, можно,
Но только есть один момент,
Против которого мне сложно
Найти весомый аргумент.
У них чиновник в государстве,
Чтоб человеку легче жить.
У нас чиновники - для барства,
Их высший долг - стране служить.
И независимо от века,
И строя, мы в одном верны:
У них там всё - для человека,
У нас всегда всё - для страны.
Есть две проблемы, что не может
Россия одолеть никак:
Дороги, то есть бездорожье,
И к власти рвущийся дурак.
И два позора её кровных,
Извечный стыд её и боль:
Всегда ворующий чиновник
И удручающий футбол.
В футболе только удивляет
Размер зарплаты игроков.
А в воровстве: собака лает,
А караван вперед идёт.
Воруют издревле в России,
И князь Потёмкин взятки брал,
Но только все дворцы свои он
Лишь здесь, в России оставлял.
Сейчас чиновник после кражи
Все деньги тащит за бугор,
Боясь, что здесь он не докажет,
Где деньги взял и что не вор.
И там они гнездо все свили,
Домашний там создав уют.
Там яхты есть у них и виллы,
Там дети учатся, живут.
Ну, а случись, не дай то Боже,
Конфликт какой или война,
Что будет им тогда дороже,
Своё добро или страна?
Такой чиновник вряд ли склонен
Патриотизм в себе нести.
По сути, пятая колонна
В стране даёт свои ростки.
И трудно их прижать за это,
Сравнив доходы и расход,
Как под копирку их ответы,
Простой, банальный, в общем, ход:
- "В родне все гении коммерций,
Супруга, дети и свояк
И миллиард на ровном месте
Им сделать, в общем-то, пустяк,
Излишне здесь все ваши страсти"!
Но вот про главное - молчок,
Что без ресурса этой власти,
Им не добиться ничего.
Да дайте только вы заказы,
По ставке маленькой кредит
И тут любой почти докажет,
Что он не лыком тоже шит.
Есть сбыт и бизнес будет ровный,
Ведь классик нас учил не зря,
Что в мире все ведутся войны
За рынки сбыта и сырья.
Проблема эта не растает,
Не рассосётся вдруг сама.
Ведь здесь законы волчьей стаи
Во всём работают сполна.
Коль быть чиновником пристало,
То должен делать, так как все.
Иначе выгонят из стаи,
А слишком честный - стая съест.
И здесь надеяться нам стоит
Не на закон, где кнут да плеть,
А на народ наш, его совесть,
Что сможет всё он одолеть.
И будут подняты народом
Науки новые пласты.
Идей у нас хватает вроде,
Как в жизнь их только воплотить.
9. Кто есть российский наш народ
Когда ни сила не берет,
Ни дара благодать, -
Измором взять такой народ?
Гранит – измором взять!
Марина Цветаева
В дни потрясений и невзгод
Проблем вся основная тяжесть
На плечи, чьи всем грузом ляжет?
Конечно, только на народ!
Народ, российский наш народ,
В который мы так свято верим,
Что он беду преодолеет
Любую, что нам Бог пошлёт.
А кто народ российский есть:
Крестьянин только из деревни,
Хранитель всех традиций древних,
Национальных наших черт?
Иль тот, кто что-то создаёт
И у мольберта, и на сцене,
Кто труд, работу свою ценит
И часть души ей отдаёт?
Шахтер в забое и горняк,
Рабочий у станка, водитель,
Во многом, чьей работой свитый
Всей нашей общности костяк?
Все те, кто лишь своим трудом
И создаёт наш базис жизни,
На них и держится Отчизна
И строится наш общий дом.
Немного менее двухсот
В стране народностей и наций*
Живут под общей крышей нашей,
А вместе мы - один народ.
* - население России в 1989 г. – 147021900, в 2002 г. – 145166731, в 2010 г. – 142856536, количество народностей и народов - 195
Разнообразье языков,
Обычаев, религий, нравов,
Обогащающих по праву
Народ, хранящий это всё.
И все мы часть одной страны,
Её духовного богатства
И общерусского пространства,
Чем мы в России и сильны.
Этнология "народ",
Как "свой-чужой" определяет.
Так что нас всех объединяет,
И нашу общность создаёт?
Объединяет нас язык,
Язык могучий и великий,
Связавший нас всех общей нитью,
Он в нашей общности лежит.
Нужны нам общие слова,
Чтоб понимать друг друга лучше.
И потому у нас он русский,
Что это говор большинства.
Но каждый этнос что-то внёс
В него, в ткань общую вплетая.
Язык, в котором запятая,
Порой так многое даёт.
И русский каждый здесь из нас,
Ведь так зовут нас за границей,
Будь ты татарин, украинец,
мордва, калмык или хакас.
И так зовут нас потому,
Что вместе мы, живя все долго,
Искали общую дорогу,
Своё понятье ко всему.
Нам наши корни дороги,
И эти ценности веками
Внутри страны своей ковали,
И отличали от других.
Нет меркантильности у нас
И прагматизма, как в Европе.
Для нас извечные вопросы:
Что делать и кто виноват.
И азиаты не про нас,
Что азиаты мы - то мифы.
Не прав был Блок, нет, мы не скифы,
Нет у России жадных глаз.
Не европейцы коли мы,
Не азиаты мы, то кто же?
Что этот русский сделать может?
Подчас пойди его пойми.
Что защищать себя порок,
Винит нас европеец ушлый.
О том писал еще и Пушкин,
И Федор Тютчев, позже Блок.*
* - А.С. Пушкин - "Клеветникам России", Ф.И. Тютчев - "Славянам", "Напрасный труд - нет, их не вразумишь", А.Ф. Блок – "Скифы"
И этот спор издалека
Ведём мы долго с заграницей.
И сколько он ещё продлится,
Не ясно нам ещё пока.
А потому, что их подход
Разнится с нашим очень сильно,
Что есть важнее в этой жизни:
Для нас мораль, для них доход.
Да, не понять в Европе им,
Что мы другие россияне.
Ты нас не трогай и мы сами
Простим и многое дадим.
Мужик в России завсегда
Не грянет гром, крест не наложит.
Но он всегда другим поможет,
Когда в их дом придёт беда.
Я говорю мужик, хотя,
Кто наших женщин в мире краше?
На них родимых бабах наших
Во многом держится страна.
Она поймёт тебя, простит,
Утешит в трудную минуту,
А что самой невмоготу тут,
Об этом как-то промолчит.
На ней лежат семья и быт,
Любой ей труд в стране по силам,
Чтоб всё тащить и быть красивой
Двужильной верно надо быть.
Подвластно всё её рукам,
Её уму, её терпенью,
Но в дни невзгод им, к сожаленью,
В сто раз трудней, чем мужикам.
И в долговременном пути,
Направив силы все на поиск,
И затянув потуже пояс,
Всё ищем то, что не найти.
Авось, небось и как-нибудь,
Кита три русских, на которых
Мы жизнь свою в России строим
И свой прокладываем путь.
У нас во всём своя верста,
И свой подход, и своя мера,
Свои обычаи и вера,
Что надо пить всегда до дна.
Мы полумерой не грешим:
Работать так пока есть силы,
Пить, чтобы ноги не носили,
Любить, так только от души.
Коль помогать в беде другим,
То и последнюю рубашку,
С душой открытой нараспашку,
Не пожалеем, отдадим.
Мы в чём-то может быть странны
Для тех, не жил кто вместе с нами,
Что улыбаемся глазами,
Мы, люди северной страны.
Характер наш от ширины,
От безграничности просторов,
И от того что много горя
Досталось людям той страны.
Россию покорить и смять
Всегда стремился враг досужий:
Орда Мамая и французы,
И мощь коричневых солдат.
Мы вечно пятимся сперва,
Уж слишком долго запрягаем,
Но расправлялись мы с врагами
И побеждал наш клич: - "Урааа"!!!
В том наша сила и беда,
Что после горя и пожаров,
Зла на врага мы не держали,
Его прощали мы всегда.
У нас забава на Руси
Такая есть на стенку стенка,
Мутузят здесь друг друга крепко,
А если выбил зуб - прости.
Крутой у русских в драке нрав,
Но только здесь никто обиды
Не держит, если глаз подбитый.
На то и драка, всяк здесь прав.
Поляна драки - не Рейхстаг,
Война, конечно, - не забава,
Она жестока и кровава,
Но виноват в ней не солдат.
И это мы смогли понять,
Прощать других – живо в народе,
Быть может сер он внешне вроде,
Но то, что мудр, то не отнять.
Беда прошла, француз – ami,
Der Freund – немца называем,
К себе их в гости приглашаем,
Попробуй русских нас пойми.
И в нашей жизни непростой
Встречать гостей для нас привычно.
Гостеприимство наш обычай,
Мы всё последнее на стол.
Но только в гости! Если враг
С мечом вступает в нашу землю,
То мы едины, даже если
И был у нас какой разлад.
Когда к нам шёл Наполеон,
То думал, что мужик наш бедный
Приветствует его победу,
Свободу нёс ему ведь он
Но крепостной наш тот мужик,
Забитый барином, но всё же
Считал что Родина дороже
И насадил врага на штык.
И ведь на нашей стороне
Часть эмигрантов выступала,
И чем могла, тем помогала
В последней с немцами войне.
За переломы в их судьбе
Обида, может быть, и гложет,
Но только Родина дороже,
Тем более, когда в беде.
У европейца личный дом
Как крепость для защиты служит,
Но, а случится что снаружи,
То он тут вроде не при чём.
У нас в стране, что вдруг не так,
Хоть ты к тому и непричастен,
Но коль считаешь себя частью
Своей страны, то виноват.
У нас не создан институт,
Чтоб защищал народ хоть как-то.
Ведь даже в детских русских сказках
Важнее чудо, а не труд.
Лежать полжизни на печи,
И вдруг во всём достичь главенства,
Мы в это чудо верим с детства,
То как религия почти.
А потому и "МММ",
И все другие пирамиды
Раздолье в авантюрах видят,
Ведь обмануть нас нет проблем.
Едины в этом мы почти.
Но есть и истина другая -
Все государство мы ругаем,
А Родину, Россию, чтим.
И терпеливый наш народ,
Неприхотлив, во всём находчив
И выход, если он захочет,
Всегда, везде, во всём найдёт.
Чем наша ценность хороша,
Плоха ли, не берусь судить я,
Но это русская обитель,
И наша русская душа.
И что мы все такие? Нет.
Конечно, есть кому то чуждо,
А потому и жить здесь трудно.
Жить без любви в России грех.
Опять беда пришла в наш дом,
Опять она к нам в дверь стучится.
Страна березового ситца
Опять шагает босиком.
Опять мы развалили то,
Что наши предки создавали,
И лили кровь, и жизни клали,
Слагая Родины остов.
Теперь всем правит олигарх,
Жир, набирая на обломках.
А в нас, страны былой потомках,
Как на весах: надежда – страх.
И дело здесь не в том совсем,
Что вектор жизни резко сдвинут
И олигарх, войдя в наш рынок,
То был никем, а стал вдруг всем.
И не о прошлом лишь скорбя,
Страх есть за то, что трудно стало
И олигархи одеяло
Перетащили на себя.
Не потому есть страх ещё,
Что олигархам всё досталось:
Кому и просто на халяву,
Кто по крови к богатству шёл.
Беда вся в том, что не равны,
Все как один перед законом.
Хотя и это нам знакомо,
Виновным быть и без вины.
У нас коррупция, как ржа,
Насквозь систему всю проела,
И никому совсем нет дела,
Чтоб это хоть чуть-чуть сдержать.
И здесь беда не только в том,
Что кто-то нагло стал богаче
И всё награбленное прячет,
Беднеет весь наш общий дом.
Ведь сумму взяток бизнесмен,
Каким бы праведным он не был,
В цену добавит булки хлеба,
У взяток признак – рост всех цен.
Но даже это полбеды,
Что из-за взяток всё дороже,
Без конкуренции не может
Страна вперёд во всём идти!
А вот её-то на корню
И губят взятки и откаты,
Больной страны порок проклятый,
И губит всю мою страну.
Безмерной жадностью своей
И ненасытностью утробы,
Чиновники Россию гробят,
И не дают развиться ей.
И заграницу всё снуют,
Где всё награбленное прячут.
Там дети их живут и значит
Не верят в Родину свою.
Слова, во всём одни слова.
И никуда нам не укрыться
От их безмерного бесстыдства,
Им что мы думаем - плевать.
Да, если только сто семей,
Имеют всех намного больше,
То и в ручном режиме проще
Так управлять Россией всей.
Но унижать нельзя народ!
Конечно, если что случится,
То олигархи за границу,
Продуман ими этот ход.
Я не за то, чтоб передел
Опять начать в стране кровавый,
В нём гибнет правый и неправый,
Беда для всех, коль беспредел.
Не надо потрясений нам,
Я резко против революций.
От них нигде не стало лучше,
Одна разруха и бедлам.
По мне хоть трижды будь ты вор,
Но если дом в России строишь,
Ты выше тех намного стоишь,
Кто капитал увёл в офшор.
Не ты, то дети хоть твои,
Коль не уедут за границу,
Быть может, будут здесь трудиться
И будут честными они.
Непросто капитал вернуть,
Нет, не отнять, а только чтобы
Он здесь, в России заработал,
И поднимал свою страну.
Я ставил памятник бы тем,
Вложил кто деньги в производство,
За непростой их труд, упорство,
За риск остаться здесь ни с чем.
Рентабельность невысока,
Срок окупаемости долгий,
Но эти новые заводы
Дают рабочие места.
Когда работает народ,
Себя он может обеспечить.
Лишь труд беду любую лечит,
В стране стабильность создаёт.
И разве можно без конца
Всё завозить за-за границы,
Не может это вечно длиться,
Что не имеем мы лица?
Пока талантами ещё
Святая Русь не оскудела,
Ей по плечу любое дело,
Которым наш народ живёт.
Когда своим то дело он,
Считает, важным для России,
Пусть через силу, но осилит
Любой сложнейший Рубикон.
Прошли мы вместе много вех,
Для нас Россия много значит
И наша общая задача -
Россию сохранить для всех.
И всем трудиться надо так,
Чтобы беду свою осилив,
Свою страну, свою Россию
Умом смогли мы понимать.
10. Россию мы должны хранить
Так молюсь за твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
Анна Ахматова
Опять страдания юдоль
Пройти России суждено,
Через распад, разруху, боль,
От сверхдержавы и на дно.
Страна упала резко вниз,
Утратив прежние черты,
Для сверх богатства единиц,
За счёт всеобщей нищеты.
Опять распутье на Руси
И бездорожье в никуда.
Какого Бога попросить,
Чтоб он надежду с верой дал.
Померк России славы луч,
Опять в душе у нас разброд.
Слезой пропитанный мрак туч,
Закрыл лазури небосвод.
Как нам от этих туч уйти,
От ожидания тревог.
Какого Бога попросить,
Чтоб он Россию нам сберёг.
Чтоб отошла беда и стынь,
Накал страстей в стране остыл.
Какого Бога попросить,
Чтоб нашу душу сохранил.
Как перейти нам тот порог,
Где нет коррупции и зла.
Найдется ли такой пророк,
Чтоб этот путь нам указал.
Поклоны бьём мы небесам,
Усердно молимся в тиши,
Хотя давно пора уж нам
Самим судьбу свою вершить.
Святой России мы сыны,
Её защита и оплот,
Россию мы должны хранить!
За нами, правда, с нами Бог.
***
Всё то, что знал, я рассказал,
Как развалили мы страну.
Блестят у девочки глаза,
Не может бедная уснуть.
Совсем немного внучке лет,
Но, не желая жить во лжи,
- А что скажи нам делать дед?
- Спросила внучка. – Надо жить.
Живи, как твой прапрадед жил,
Как жили здесь во все века.
Коль слово дал кому – держи,
Беду увидел – помогай.
Будь, как и должен быть любой,
Во всём ответственной сама
И никакой правитель, строй
Не смогут русский дух сломать.
2013-2015