У соседей забрали детей в приют-
на три месяца, говорят,
но соседи довольны и слез не льют,
с плеч обуза- кормить ребят.
Пацану- девять лет, он давно привык
к санаториям, лагерям,
а сестренке- лишь три, безутешный крик
подняла эта птаха там.
За стеною не топают, не кричат,
сколько хочешь пей тишины!
Но мешают мне мысли про двух галчат,
что наказаны без вины:
«Пускай сытней в чужом гнезде накормят,
но детская душа пустила корни
в родном гнезде, где увидала свет-
растрепанном, холодном, грязноватом,
где папа пьет, а мама сыплет матом-
и всё же лучше их на свете нет.
И корни эти тонки, но живучи,
а оборвутся- никому не лучше.
Когда исчезнет постепенно боль,
когда по капле испарится горе,
глубокое недремлющее море,
останется ожесточенья соль.»