Четвёртый август дышит мне в лицо,
и аромат антоновки пророчит
варенье для сиамских близнецов –
те в дом проникли под покровом ночи.
Убогие охотятся на звук...
В сиропе вязнут, поджидая осень,
и шорохи, и домовой паук,
чей яд был так внезапно смертоносен.
Но в смерти близких нет ничьей вины.
Пространство вдруг сужается до рамы.
Молчат за ней…а краешек Луны
войдёт в окно и станет амальгамой.