Лечу. С горы спускаюсь Нарминской.
А там луга, очнувшись с паводка,
меня встречают, песней славятся -
и радуюсь, весна мне нравится.
Тут рядом, на песках, деревня,
дома тут издавна осели...
Ока вольна, разлив весенний...
Она питает эти земли...
Меня приветствует Тужилина,
корреспондента, здесь, на родине,
пишу статьи, чтоб было жизненно,
о том, как власть делили, вроде бы...
Когда-то сёла раскурочили.
Теперь другое стало ясно нам.
Середняков громили троечки...
За что - не знают сами, красные...
И не судили этих взбалмошных.
Народ не грамотный и тёмный.
Дай волю атаману старшему,
он всё забудет, не припомнит...
Пришли коровушку забрали...
А деда в час арестовали.
В избе поповны - не пора ли?
порядок наводить не стали...
Тужилина хотела правды,
в Москву пошла за верой к Крупской.
И рассказала всё что надо,
А та заплакала от русской.
В уезде после быстро стали
порядок наводить обратно.
Когда такое им сказали,
Для них всё сделалось понятно.
Потом, когда сменялись лица.
То деда снова посадили.
И в этом есть чему учиться.
Так люди раньше говорили.