Я стоял ни мертвец, ни живой.
Был темнее, чем тёмная ночь.
Держит куклу холодной рукой,
Будто спит, любимая дочь.
Рядом с нею лежала жена.
Хлынула ярость наружу.
Я поклялся быть злее врага –
Убив их, он убил мою душу!
Нет, пощады ему не видать,
И не ждать моего сострадания.
Убивать, убивать, убивать!
Он в прицеле объект попадания.
Моя дочь, моя милая дочь,
Хотела, как мать, медсестрою.
Прости, что не смог я помочь –
Теперь гроб засыпаю землёю.
Прости же, голубка родная!
Обещал, но не смог защитить.
О Боже, не надо мне рая –
Прошу одного, отомстить!
Я стоял у двух новых могил
В тени листьев унылой берёзы.
Кто-то здесь мою жизнь разделил,
Здесь я выплакал все свои слёзы.
Мне казалось умру, пропаду.
Мою грудь изнутри разрывало.
Пламя ярости, словно в аду,
Сердцу остыть не давало.
И я шёл ни мертвец, ни живой,
Подгоняла упрямая злость.
Моё тело всегда рвалось в бой,
Жизнь врага, была тонкая трость.
Я ломал её множество раз,
И на смерти глядел, упиваясь –
Эти сотни испуганных глаз
Застывали, навек закрываясь.
Я и сам был готов умереть.
Бой - вот и всё, что мне надо!
Огонь ярости мог догореть
На могиле последнего гада!
И теперь у неё вот стою,
Что дальше ждёт, не понимаю.
Нет места мне в мирном строю,
Я устал, и я вас покидаю…
Моё тело истлеет в земле,
Но огню суждено возрождаться –
Запылает он в новой войне,
В солдатах, что будут сражаться.
(29.07.17)