***

Мелькает как ситец подол цветной
в заученном хороводе,
наверное, ты остаешься со мной
до дна, когда всё на исходе.
Ты, кажется, раньше меня звала
в свой дом из картонных комнат,
так хочется крошечного тепла,
что тело мое запомнит.
Постой, покажи, что живет внутри
твоей беспокойной утробы,
глаза мои серые – пустыри
увидели это чтобы:
минуту из прошлого, редкий пейзаж,
как будто нам восемнадцать,
шепчу еле слышно: сегодня дашь? –
так трудно тебя дождаться…
а ты, рассмеявшись, скажешь: лови,
согрей мне бокал руками,
откроются настежь ворота любви
и сердце нырнет как камень,
замрет, провалившись на самое дно –
теперь я пропал – не встать мне,
ты будешь мне в рот заливать вино,
снимая нарядное платье.
Пытаюсь подняться, потеря сил –
наверное, всё от страха,
Я сам добивался, я сам просил,
(она снимает рубаху),
за нею долой отлетели штаны,
трусы… темнота… (цензура).
Последняя ночь уходящей весны,
Луна бледнолицая дура.
Я в ней и, как будто, она во мне
бежит вместо крови по венам,
как сор, как пылинки коротких дней
на теле большой вселенной.