По у'глям, не по брусчатке, —
По выжженной зноем тверди,
Я шел, обжигая пятки,
На зов ненасытной смерти.
Я шел, напрямую, слепо,
Дорог сторонясь попятных,
А сверху давило небо
В багрово-свинцовых пятнах.
А снизу, подобно черни,
В ползуче-кишащей груде,
К ногам приставали черви,
И вязли со мною в грунте.
И голос звучал неясный
Каких-то земных пророков,
И мне открывались язвы
Бессчётных моих пороков.
И глянул я вдаль. Но, что же —
Смятению нет предела, —
Лежало на смертном ложе
Моё, чуть живое, тело.
И вот она — божья милость, —
Эдем — не гостиный номер...
Сиделка перекрестилась,
И тихо сказала:
– Помер.
__
февраль 2014