На имя, в коем звук почти до слёз
Несёт в себе живучий южный привкус,
Легли - туман, мостов сведённых прикус
И девяностых суетный мороз.
В такие годы судьбы пьют до дна
Из луж на незнакомых стройплощадках.
А после - видят каждую заплатку
На праздничном сверкании сукна.
Я - не из них, я не такой, как ты,
Но ты была пугающе и странно
Как линза чёрно-белая дана мне,
Чтоб видел схемы, не одни цветы.
Что до ролей, пророчеств и задач
С которыми был я в твой компас послан -
Тебе знать лучше. Давний перекрёсток...
Чем дальше в лес, тем более он зряч.
По Кёнигштрассе, что нырнув под мост,
Выводит пешеходов в серый город,
Наперевес с футляром, вздёрнув ворот,
Ты шла, прищурясь. Не приемля слёз.
С тобою рядом, чуть склонившись вбок,
Шагал своей походкою рифейной
Добряк и увалень оранжерейный...
Таким тогда был автор этих строк.
Так зарождалась дружба. Не роман.
Нас не держала сила притяженья,
Столь свойственна способным к умноженью
Числа трудящихся любой из стран.
Возможность рассказать тебя влекла,
Звучал твой голос, как шуршащий свиток,
Он воскрешал забытых-незабытых.
Их боль по острию его текла.
От всех жилищ сама столь далека,
Во мной провозглашаемой системе
Ты слышала, что есть на свете - семьи,
И что торшер - не вымысел "совка".
Я был женатым, жизнь опередив.
Но в нашей болтовне, всегда негромкой,
Я чувствовал, что круг ещё разомкнут,
И ждёт - иное небо перспектив.
Не ты. Но словно за десятком лет
Меня вдруг позовёт твой странный город,
Что водными сосудами расколот
На мириады каменных планет,
И, словно рифма сбывшихся чудес,
Как дальний блик на пике Эвереста
Ещё мелькнёт оттуда луч подъезда.
А с ним - иной футляр наперевес.
8.02.2017