В его тускнеющих глазах
Уже была разгадка тайны,
И мне казалось: немота
Коротких взглядов неслучайна.
Он ничего не говорил,
Не выдавал своих страданий,
Шептал, что не хватает сил
И нет уже земных желаний.
А в суете родных жила
Надежда на чудесное спасенье
И, улыбаясь (не со зла),
Сын речь завёл о Воскресении!
Он слушал веки опустив,
А может быть дремал мгновенье,
Вдруг "Белых аистов" мотив
Привлёк уснувшее вниманье...
Он умер утром, на руках
Уставшего от горя сына.
В остановившихся глазах
Разгаданная тайна стыла.