Мне кажется, я гениальный,
и даже секретный поэт.
Мой облик настолько моральный,
что хватит на тысячи лет.
Ведь я поднимал в человеке
такое, что вздрогнет гарем.
Меня не забудут вовеки,
пока не забудут совсем.
От скромности я не сгораю,
но слишком себя не веду.
Агенты культуры из Рая
слагают мне гимны в Аду.
Таланты меня окружают,
а гений дает закурить,
а женщины так уважают,
что даже не могут любить.
В гостях мне дают засидеться
и терпят до самых дверей,
а если мне некуда деться,
то все уезжают скорей.
Ночами пречистая Дева
со мной норовит переспать,
а если я прав только слева,
то истина – Кузькина Мать.
Но я не настолько капризен,
чтоб ею всегда дорожить,
я мог бы бороться за жизнь,
но мне лишь приказано жить.
Со смеху ещё я не помер,
а трубы и воду прошёл.
Однажды я выкинул номер,
и номер никто не нашёл.
Когда начинается утро
практически нового дня,
себя ощущаю я мудро
и чувствую тоже себя.
Быть может, я очень хороший,
а, может быть, даже брюнет.
Один человек и прохожий
сказал мне однажды: “Привет”.
И даже моя дорогая,
что чтит всех окрестных собак,
меня вспоминает, икая,
и вспомнить не может никак.
Ведь слава моя, честь по чести,
секретная, хоть и моя.
В народе я так неизвестен,
но верят, что Гитлер не я.
Пусть мир никуда не сорвался,
и тяжек физический труд,
все те, кому я не достался,
надеются, верят и ждут.
И местных порядков блюститель
учил меня помнить и знать:
мой адрес – не медвытрезвитель,
но там для меня есть кровать.
Когда-то меня рассекретят,
и люди полюбят людей,
и тут уже всех обессмертят –
меня упекут в мавзолей.
Но это меня не тревожит,
и лифчик под мышкой не трёт,
быть может, я первый, кто может,
а может последний, кто врёт.
Теперь мне пора закругляться,
раз дело подходит к концу;
я меньше, чем “ИЛ”-18,
но мне это даже к лицу.
О вкусах же я не гадаю
и не собираюсь гадать,
ведь я до конца понимаю,
как надо в конце понимать.
И значит пора закругляться,
и тело подходит к лицу,
я лучше, чем “ИЛ”-18,
но дело подходит к концу.
Я мог бы и не распинаться,
и что-то такое на “цу”,
что больше чем “ИЛ”-18,
но я гениальный поэт.