Отчего мне представилось дикое поле,
где злые ветры гудели
В дебрях непроходимых,
Где зайцы, да лисы,
Да медвежьи угодья
А в дубравах, да ельниках
Мглистых, куницы белодушки
дразнили мехом драгоценным.
Лебеди белоснежные
Непуганые на синих озерах
Гнезда круговидные вили…
А в заводях под крутоярами,
Сомы и налимы,
Стояли под корягами.
Шевеля плавниками.
И высоко глаз не различит
Орлы над курганами могильными
Кружили, высматривая добычу.
Как долго века летели,
Облаками сизыми,
Над землей вольной и дикой
И сызнова все начиная
Руссы, да варяги пришлые,
Прошлое не помнящие,
в настоящем живущие,
разбойниками на большой дороге,
год за годом, ладили стрелы,
клинки ковали, да коней
стреноженных пускали пастись,
в травостой медовый,
чтобы перед жестоким набегом
в силе был друг вороной.
А на макушке лета, в ночь июньскую
Черную, как деготь,
Пылали костры,
в честь Купалы лукавого
И трещала солома, да ветки дубовые.
И отважные перелетали через золотой
Жар страшного пламени.
Перун могучий
Что громовыми раскатами пугает,
и молнии-стрелы мечет,
сжигая дома, соломой крытые,
из накатных бревен тесаных
стоял в тесных городищах
И жаждал жертвы кровавой.
И коли
Не ублажить, не умилостивить
Грозного Бога, жди беды неминучей.
А там за дальними далями,
За озерами серебряными,
Лесами шумными, реками полноводными,
за болотами топкими,
Где огненные духи хороводы водят,
И ящер таиться хозяин мира подземного,
Да бурным морем синим,
Сверкая куполами золотыми,
Стоял Царьград гордый и надменный
за крепкими воротами резными
И стенами каменными, неприступными
дразня взгляд богатством несметным.
Сюда, в стольный град
стекались варвары окрестные
Подивиться на красоту небесную
в храмах просторных величавых,
где доски многоцветные,
оправленные в золото,
да камни драгоценные
с ликами грозными, и с телами текучими
в лазоревых накидках
По высоким стенам развешаны.
А под куполом круговидным
в окружении пламенных звезд
И ангелов крылатых
Распростер свою мощь тот,
Кто превыше всего, чье Имя вслух
Произнести-то страшно.
Мужи бородатые
В одеждах невиданных золотом шитых,
сдвоенными перстами
Чертят кресты в благоуханном воздухе
И что-то нараспев читают, по свиткам
ветхим из тонкой кожи телячьей
И из кубка серебряного, узорчатого
Лжицой вина красного дают
с кровавым кусочком хлеба, оттирая губы
полотенцем белоснежным.
И молитвенный распев долгий
как прозрачная волна
ударяет в темное сердце, вызывая
неведомые доселе чувства…
...Разгорались сердца дружины Олеговой
Торопили князя в поход
Пограбить поозорничать,
Душу вольную потешить
Разбоем добычливым. Да ласки
Гречанок гибких, как ивы
На бурливых перекатах, отведать.
Хороши наложницы знатные
С глазами испуганными, и руками тонкими,
Тяжелой работы не знавшими
Хороши одежды златкотканные, да шелковые
украшенные птицами невиданными
И зверями диковинами.
А еще паче
Кольчуги чешуйчатые,
Клинки тяжелые,
Доспехи крепкие.
Понучи серебряные.
Собралась добрая дружина за
Дубовым столом широким,
Меда хмельного испить,
С оленьим мясом на костре
Запеченным, да о деле предстоящем
Посоветоваться.
Тяжел взгляд князя
Пытлив, так что порой оторопь
Пробирает бойцов испытанных,
Не раз в жестоких схватках отличившихся,
Заглянувших в глаза Маре лютой.
Ни других, ни себя не жалевших
В сече кровавой.
Священный Рог, хмелем полный,
с серебряной оковкой по краю
пускали
из рук в руки, из уст в уста,
по тесному кругу старейшин
чтобы не было мысли лукавой,
ни тени чувства недоброго
в сердцах мужеских.
На пиру обильном не только
Утробу надобно ублажить,
но и слово дельное выслушать
о дороге дальней, где племя змеиное
своего часа ждет, таиться
в лесных урочищах, выслав
дозорных на перекаты шумные...