Дожить годов до тридцати
уже не хитрая задача,
тем паче ничего не знача,
Легко дожить до тридцати...
И ничего не понимая,
Еще не ощущая рая,
Ходить по кромочке стекла,
Едва касаясь стопой дна
Но все ж его и избегая...
Мы все изгнанники из рая.
В плену усталых городов
Нашли пристанище и кров.
Но тот ли кров нам был обещан,
Когда бежали от затрещин,
От мата грубого двора,
Ведь мы там выросли, друзья.
Потом бежали прочь в столицы,
Потом молились чтоб не спиться,
И все тащили вброд себя,
По мукам тяжкого житья.
И в чем мы радость обретали,
Когда на нашем дне бухали?
Когда смотрели на закат,
За счет того, кто был распят.
Когда молились у калитки,
Не выдержав безмолвной пытки
И одиночества в глуши,
Кому молились мы, скажи?
Тогда мы этого не знали,
Но всей утробой ощущали.
Что дальше так уже нельзя,
Не уцелеет голова.
И надо бы теперь подняться,
В глуши нельзя тут оставаться.
Нужно бежать к большой норе,
Где царь сидит на пироге.
И делит каждому по крошке,
Может и мне от этой ложки
Достанется в столице мира
И будет здесь моя квартира.
***
Мне стукнет скоро тридцать лет,
Уж есть квартира - счастья нет.
И заперт я в сей малой клетке,
Жаль, что не сдох по малолетке
В том чудном городе из детства,
Где было мне доступно средство
Уйти из жизни молодым,
Голодным, пьющим, вечно злым.
А что сейчас мне здесь доступно,
Ну да тепло, ну да уютно.
Да только голая душа
Не видит счастья ни гроша.
И вот теперь я вспоминаю,
Кого зову, о ком мечтаю
Узнать и сердцем, и душой,
Откликнись, Господи, я твой.
Другого выхода не знаю,
Я ничего уж не желаю.
Ты научи меня любить
И в этой жизни просто жить.