День клонился к своему закату.
Наплывала розовая тень.
Мытарь, сев, молился хрипловато -
Стиснутые пальцы у колен.
Бормотал задумчиво, тоскливо,
Глаз не видно, слов не разобрать.
Отвернувшись от него брезгливо,
Люди шли Учителя встречать.
Восклицали, пылко говорили,
Терпким зноем жарила стена.
От тоски и от дорожной пыли
На глазах лежала пелена.
Вот сидит, все барыши считает,
Бросил кто-то, мимо проходя,
И своих и пришлых обирает,
Как таких и носит то земля?
И глаза на небо не поднимет,
Продолжал судить уже другой,
Что ему пророки, что святыня?
Деньги по карманам – и домой!
Потемнели горы на востоке,
И с прохлады первым ветерком
Тот пришел... Худой, высокий.
Каждый зазывал Его в свой дом.
Мытарь вдруг как в воду окунулся,
Под шатром укрыла Чья-то тень,
Будто спал тревожно и проснулся,
Заиграла нежная свирель…
Будто вновь он мальчик пятилетний,
И сидит на камне у ручья.
День прозрачный, ароматный, летний,
Вместе с ним вся дружная семья.
Сестры трапезу готовят важно,
Суетится, напевая, мать.
А отец зовет его протяжно,
Собираясь что-то показать.
И такая радость окатила,
Что ее не в силах удержать,
Мальчуган вскочил, и что есть силы
К ним навстречу бросился бежать!
Пахнет земляникой и травою,
Две ступни босые на песке.
Если хочешь, то иди за Мною…
Тонкий луч в протянутой руке.
Понял мытарь, что он тоже нужен,
И чиста закатная лазурь,
Солнце после долгой зимней стужи
Воскрешает старую лозу,
Горсть монет – ничтожная потеря.
У толпы застывшей на виду
Он, от радости и сам себе не веря,
Громко крикнул: Господи, иду!