Среди богатства и величья
Родного города его
Метался в нищенском обличье
Бомж, не имея ничего.
Люд даже и дворняг без крова
Нередко чем-то угощал,
Изгой же у высотки снова
Голодный крался, как шакал.
И, ввысь подняв глаза, уныло
Взглянул на прежнее жилье,
Как зрит порой орел бескрылый
На небо – больше не свое.
Он вспомнил белую бумагу,
Что очернила жизнь его,
И тех, кто, обманув беднягу,
Просили подписать ее.
Тут бомж воспрянул, улыбнувшись:
От дома женщина с мешком
Прошла, брезгливо отвернувшись,
К ближайшей свалке прямиком.
Туда метнулся он, от счастья
Зверино лая на собак:
«Не смейте, твари, приближаться!
Я занимаю этот бак!..»
Мешок хозяйки вскрыв неспешно,
Конверт увидел, как клеймо…
Это же он писал сердечно
Свое любовное письмо!
Бомж вслед смотрел ей, не узнавшей,
Руками в мусоре шурша…
А в теле грязном, одичавшем
Рыдала чистая душа.
2016