Томас – младший и Люси Харрен «Остаток»
Он долго смотрел на белоснежные стены. Которые ему не надоели, они ему осточертели. Сколько можно терпеть это постоянное унижение со стороны окружающих. Что они могут понимать в его страдании. Когда они на двух ногах, а он прикован в постели. Еще перемена Харрен к нему. С чего она стала такая ласковая? Приходит к нему, разговаривает, приободряет? Кто она ему? Несостоявшаяся мать?
Томас злобно хмыкнул. И с усердием перевернулся на бок. К чему теперь ее нежность? Когда он калека? Еще и священника притащила? Ну, какой он ему отец? Как баба в юбке, рассуждающая о том, что нужно молиться. Ему то, не нужно просить помощи, чтобы сходить в туалет. Испытывая жуткое человеческое унижение. УНИЖЕНИЕ, вот оно ключевое слово, которое стало, как веревка, которая душит и душит в последнее время. Томас снова перевернулся на живот, и бессильно зарыдал в подушку, которая пахла специфическим запахом лекарств. На белоснежной наволочке стали появляться желтые пятна слез и красные пятна от крови. Томас укусил губу до крови. В голове стало кружиться. Но, если бы эта боль помогала. Если бы он чувствовал ее в ногах, он бы избил бы их, искусал. А все безутешно. Но нужно, успокоиться. Пока опять не заметили его рыдания, и снова не искололи его вену в нескольких местах. Там и так одни шишки от уколов и капельниц. Но всё же он нашел выход из этого места. Томас вытащил остатки от капельницы, которые он еле выпросил от мед.сестры. Применив всё свое обаяние. Еще в детстве в приюте он научился делать петли, в которых ловил мелких животных. Главное, не спешить. Томас связал петлю. Другой конец привязал к спинке кровати. Петлю он накинул на шею, взглянул еще раз на белоснежные безжизненные стены. Приподнялся на локтях и скинул себя с постели, так что петля затянулась, обрывая жизнь навсегда.
*************
Люси Харрен ехала очень быстро. Так что муж удивленно вскрикивал, озираясь на проходящие рядом машины. Она ничего ему толком не объяснила, а сейчас мчалась, как на пожар.
- Что – то с Николь? – голос предательски выдавал его.
- Нет. У нее все хорошо. Она была с Тэном. Хотя вид у нее порядком усталый, - Люси припарковалась у больницы, не давая задать еще вопросы.
Люси поднялась на нужный этаж, не дожидаясь мужа, который запыхался и покраснел. «Давление», промелькнуло в мозгу Люси, но сейчас не до него. Резким рывком она распахнула дверь в палату и застыла. Томас старший сидел на стуле у двери. Томас – младший был задушен в петле. На его посиневшем исхудавшем лице была тень обвинения. Люси стало плохо от этого запаха смерти, она почувствовала, что теряет сознание.
- Томас, - но кого именно звала она, было известно только ей.
Лишь сильные руки в рясе подхватили ее на руки. И злобный окрик, который помнила Люси Харрен спустя.
- С дороги, ей нужен врач.
Голос любимого человека, который так остался в ее сердце сквозь дни.
*************
Муж Люси Харрен нервно курил в палате, хотя это было строго запрещено.
- Люси, тебе нужно полечиться. А не домой. О похоронах я позабочусь сам. Не переживай.
- Я знаю, Эдвард. Ты всегда был надежный спутник.
- Кто этот священник? – Харрен пытался задать его с равнодушием, но его эмоциональность не потускнела.
- Господи, Эдвард! Не время для ревности. Томас – мой старинный друг.
- Которого я не знаю, - муж сверлил ее глазами.
- Мы много лет не общались. И на это были причины. Как и общение вызвано новыми обстоятельствами. И нам нужно время, чтобы всё забыть. Пожалуйста, Эдвард.
- Ну, хорошо, - он добродушно улыбнулся, - Я не могу тебе отказать. Но он мне не понравился. Он смотрел на тебя ни как священник, а как человек, который имеет на тебя права.
- Спасибо, милый, - Люси закрыла глаза, пытаясь не видеть человека в петле. Как бы ей хотелось сейчас обнять человека, который так и не получил на ее права.