Вы, горбатые переливы
и шуршанья в кривой траве,
тараканящие пугливо
по натруженной голове,
вы, чье отрочество морское —
из оборванных детств и снов,
вы, не знающие покоя
крылья демонов-шатунов,
растолкуйте, кто где пропилен,
пропесочен и прокален
электричеством из извилин,
кровотоком лесных имен;
алфавитами прописными
помечая людей в реке
вечной памяти, вы не ими
говорите на языке.
Как в стерильном небесном крове
в гимнастерке архистратиг
бдит на шухере, наготове
в час неровный, во всякий миг,
так со мной вы всегда и снова
в припоздненном, как ночь, краю;
мало имени, мало слова,
что ищу я вам, что даю;
не сложить вас подобно пазлам
воедино, когда неждан
и негадан и весь неназван
разрывается океан,
и уже не подрезать прыти
безъязыкому колдовству,
но пока вы его творите,
продолжаюсь я и живу.