Пришла и у Икон смутилась,
прижалась с кротостью к Кресту,
и принимала Божью милость,
и жизнь, и Веру, и мечту.
Слезами заливала пламя,
свечей зажженных караван,
и укрощала тихо память,
как утренний в росе туман.
Неведомо Ей было завтра,
а то, что было больше нет,
и незнакомой Веры запах,
заполнил сердце и рассвет.
И стала Русь, навек Крещеной,
но где то там в больной груди,
жива та Русь, что непокорно,
родилась от большой любви.