(Это мой реальный сон. Букв слишком много, подумайте прежде чем читать, поэтому пусть будет просто в памяти моей страницы)
Передовой отряд конницы, сам того не подозревая, приближался к деревне, оставалось лишь повернуть за лес. По полю к дороге наперерез воинам бежала девушка. Навстречу к ней уже скакал всадник, исполнять жестокий приказ старшего отряда. Иначе нельзя, ибо весть об их присутствии могла быстро разлететься по всей округе.
Растрепанная, задохнувшаяся, с глазами полными страха и слез, она умоляла воина не трогать деревню, в которой оставались ее мама и младшие сестренки и братишки:
- Пожалуйста, не надо туда. В деревне совсем не осталось взрослых мужчин, - трепетала она, - Ясак, ясак… - уже шептала страшное слово, показывая на себя, единственное слово, которое всей деревней знали сызмальства...
Чужак (прим.:это не я, если что), было, замахнулся саблей, и в этот момент она посмотрела ему прямо в глаза. Ох, нельзя им этого делать было. Она словно забылась в его серых глазах, а в его памяти лишь успели мелькнуть рассказы ненейки: «...вот смотришь на него и теряешь счет времени, а потом берешь его руки в свои, закрываешь глаза и...».
Так и застыли, пока не подлетел, для наказания ослушавшегося солдата, разгневанный Старший (прим.:и это не я, если что). Раздался свист плети, и следом чавкающий звук разорванной плоти. Новый свист так и не сдвинул воина с места, прикрывающего собой девушку.
- Ты что ж, совсем к старости разума лишился? – терялся в догадках, Старший.
А тем временем со всех сторон раздавался шепот мужского удивления:
- Яхши…Биг матур… кургяным юк… Бер иоз динар…
Мужчина молча извлек из-за пазухи тугой кошель и подбросил его Старшему со словами:
- Все, что у меня сегодня есть – и покорно склонил перед ним голову.
- А, – вдруг понимающе заулыбался в ответ Старший - Ржавой сабле (прим.:это я) захотелось молоденькой кровушки. Хорошо, но если она сбежит, ответишь за все головой.
- Нам, похоже, надо сворачивать – сообщил провинившейся воин, водружая свою добычу на одну из запасных лошадей.
Отряд дружно поскакал прочь...
На отдыхе, в походной палатке, этим двоим, так и не удалось сомкнуть глаз. Он, сначала, молча любовался ею, бесконечно погружаясь в глубину ее глаз и с трудом снова всплывая на поверхность. Ее же сознание будоражил тонкий запах диковинных, восточных специй, источавшийся отовсюду. Правда, моментами еще изводил запах собственного страха. От слабого света по стенам возникали и угасали всевозможные тени.
- Курукма минне, – шептал он девушке, улыбаясь, - Бир кулларын – протягивая свои руки навстречу ей ладонями вверх, попросил ее мужчина.
Она вопросительно обозначила встречное движение своих рук. Увидев на его лице радость от ее понятливости, она осторожно вложила в его ладони свои. Он бережно укрыл ее пальчики своими, и закрыл глаза. Девушка немного успокоилась и тоже прикрыла свои глаза. Неважно сколько прошло времени. Только, через некоторое время, стук ее сердца стал замедляться, а его немного ускорило свой стук. Дыхания обоих выровнялись и, наконец, вместо лошадиного разноголопья, вдруг зазвучала капель с двух сосулек, кап-кап, кап-кап.
Ладошки несильно вибрировали, и он ощущал, как внутри него растекалось тепло. Потом вдруг завибрировало изнутри, и он явно ощутил ее прикосновение к его сердцу. Она могла бы сейчас по своей неопытности запросто убить его. Он же впервые ощутив то, о чем рассказывала ему ненейка, словно шел по следам ее рассказов – нежно от сердца к птичке-душе, от души в стороны по рукам к ее пальчикам. Творилось волшебство, энергия струилась внутри, перетекая из одного места в другое, из нее в него и обратно. Вот завибрировали ее мышцы в области таза, и она слышно выдохнула. И снова. И снова.Та же внутренняя дрожь состоялась и у него. Невероятная близость до самого рассвета.
А утром отряд нарвался на засадный, вражеский полк. Едва успев отослать гонца в ставку, маленький отряд решительно сформировал защитные ряды вокруг своего обоза. Пыльное облако неотвратимо приближалось.
- Напоим же наши клинки досыта напоследок, - подбадривал Старший своих воинов.
Бой был скоротечен и жесток. Нападавшие были обозлены своими чудовищными потерями. Из живых им достался лишь тяжелораненый воин, упрямо прикрывающий от ран, свалившееся с небес свое Сокровище, бережно связанное и надежно прикрытое теперь и телами нападавших.
...Девушка упрямо пробиралась к нему.
- Зачем тебе это девочка? – лишь спросил охранник, пряча ее сережки в калиту.
Она спустилась в яму. Не увидел. Почувствовал. Ее запах. Запах брызнувших женских слез. Не видела. Чувствовала. Что улыбается ей. Упрямый. Непослушными руками прогладил ей волосы. Глупый.
Схватила его за руки. Спешила настроиться. А время фиксировало свою конечность в этой части пространства. Она максимально замедлила бег своей крови. Наконец выровняла дыхание в унисон. Как ни странно, помогли душившие ее слезы. Они медленно стекали по лицу. Она чувствовала это. Легкая вибрация. Наконец-то. Сразу поняла, что его раны окончательные. Носилась по его телу в надежде. Не верила.
Постепенно угасающей энергетической цепочки этих двоих вдруг коснулись. Словно третья пара рук на мгновение разомкнула и вновь сомкнула руки для веселого хоровода. Эти руки, словно изнутри обнимали обоих. Такие близкие. Вытирали слезы. Отводили от ран боль.
Она увидела душу, готовую стать их будущим ребенком...
До будильника мы с ним не дотянули немного... чуть больше двух часов.
февраль 09, 2015