Уходя из дома, где тесно зверю,
а в углу гитара да вещи-сны,
я так страшно хлопнул входною дверью,
что оставил в воздухе звук струны.
И пока маячил, стесняясь выпасть
из обоймы, в будничном наяву,
этот звук держался, крутясь и слышась
по безлюдной комнате, на плаву.
Прописной покой наугад нарушив,
он недолго длился наедине,
он ослаб и, ставши все глуше, глуше,
утонул в нахлынувшей тишине.
Но, наверно, было все так недаром:
я вернулся, полон колючих чувств,
и заметил тотчас — молчит гитара,
остывают вещи, а воздух — пуст.
И научен светом его распада,
ни межзвездной ночью, ни местным днем
я не в курсе, кто он, что было надо,
но с тех пор в тревоге, узнав о нем.