В моём доме, без прописки, проживает Домовой.
Для годов своих немалых он, как ветер озорной.
Ходит, в рубище холщовом, у меня под потолком
И мычит с оттенком храпа, как гибрид шмеля с быком.
Он отзывчивый, как эхо и пригоден для бесед,
Дом от худа, защищает и не шкодит мне во вред.
Чтоб его не раздражало, всяко-разное кругом,
Я, «умаслил» Домового, пирогом и молоком.
Он гуторит, как акцизный, или с участью такой.
Небывалая харизма – главный козырь у него.
С бескорыстием чудесным и незлой, как Вини Пух;
Настоящий «соглядатай», и домашний добрый дух.
Домовой не переносит плесень, дуст и нафталин,
Барбей с привкусом пластмассы и «заезжих» Чичолин.
Всем матронам по-соседски мысль «будирует» слегка,
А «курьеров» склок и сплетен, он в харёвочку прибрал.
Он не любит трёхобхватных Афродит. Их куражи.
И «замшелых» Амазонок, что доступностью страшны.
Краль бальзаковских разливов. Шапокляковскую чудь,
Он им дряхлое либидо, всё грозится подтянуть.
Излучает откровенность, как на свадьбе тамада,
То ругнётся не по-детски, что у них «мездра» не та.
Он король «перегидроля», «дервиш» складок и морщин,
Близорукий, босоногий – полумер, в один аршин.
Не растяпа, не разиня, и не проливатель слёз,
Динамичный, как сиртаки, волосатый, как кокос.
Он похож на Бармалея, в профиль, сзади и с торца.
Рот, как пушечное дуло и глазища в пол-лица.
Хоть без ангельских подмесов, но с кикиморой в родстве,
И далёкий сродник чёрту, на троюродной воде;
От невзгод оберегает, не теряя свой причал;
А, когда, я был в Париже, Домовой по мне скучал… (2012г.)