Застыли руки. И не вздрогнет зыбью
скрин, заковавший чашку в абсолют.
Спит кардиоида. Глаза крионно-рыбьи
глядят на палец, вставленный в петлю,
что называлась ручкой чашки прежде.
А ныне... Лёд, всё лёд — промёрз постой.
Висит озябший шарф, как неизбежный
портал, на крюк прилаженный петлёй.
И нечем жить. Мороз рисует дуги,
а мне повсюду чудятся шнуры...
... я даже не была ему подругой.
Оттаю. Дотянуть бы до весны.