В сандалиях на босу ногу,
в шортах и майке,
шел с пляжа домой –
Почти километр горячей дороги, –
Под солнцем, палящим в полуденный зной.
Я шел пехотинцем, сквозь жаркое пекло,
Как древние римляне в пешем строю.
И бронзовый меч, щит в рост человека,
Доспехи и шлем – представляя в бою.
Наш легион был вызван на помощь –
Вновь непокорных рабов усмирять.
Огнем и мечом – мы обрушим всю мощь –
По римскому праву – их надо карать.
Так долго был мир, что скучает столица –
Для подвигов нет настоящей войны.
Когда я вернусь, попрошусь на границу,
Где дерзкие варвары покорены.
Желательно – бунт, убитый наместник,
И дикие орды из чащи лесов.
Бесчинствуют варвары – грабят предместья –
Настала свобода убийства без слов.
Центурион в сраженье, недавно,
С легкостью панцирь мечом разрубал.
Бежали враги под градом ударов,
А он их коротким копьем настигал.
Вот бронзовый век – жестокий и дикий! –
Он не уставал алый меч вытирать
Об грязные волосы мертвых и тихих –
И дальше вел нас до конца побеждать.
По хижинам диким пройдемся отлично –
Истопчем все зерна нелепых надежд.
Во славу Империи, вероломно и хищно,
Мы покараем наивных невежд.
А те, что останутся – станут добычей, –
Рабы и рабыни – таков их удел.
Суровый закон – и древний обычай -
Имперская сила ломает людей.
Я шел, вспоминая историю дальше –
От первого Рима до третьей волны;
Кровавые войны, солдаты на марше –
Народы рассыпаны, разобщены.
И было не раз, что народ угнетенный,
Измотанный, бедный, на фоне богатств
И роскоши избранных -
встал, полутемный,
и вдруг пораженье страны пожелал.
Но там же возникло и новое чувство, –
В предельном цинизме жесткой игры, –
Рождалось значение большого искусства –
Единственный бог зарождался внутри.
Любовь и отрада, как птицы живые,
В потоке бессмертном проходят насквозь;
И самые первые, еще не святые
В недоуменье задавали вопрос.
---------
…Тут камешек острый забился в сандалию
И дерзко воткнулся под палец ноги –
И кровь потекла, «орошая» Италию, -
От боли не смог размышлять я так далее…
Весь отпуск хромал я, и слезы текли...