Мы – достойны!
Господи! Какая благодать!
Ветерок колышет занавески…
Скажете, мы рождены страдать?
Хоть один найдите довод веский!
Думаете, мы кругом грешны?
Что же мы такого натворили?
Разжигали мы пожар войны?
Пили алкоголь? Табак курили?
Чем ещё мы так не хороши?
Перед кем ещё мы виноваты?
Что всю жизнь пахали за гроши.
Жили от зарплаты до зарплаты.
В том, что мы старались, как могли,
Сохранить хоть что-то человечье.
В том, что честь и совесть берегли.
Скажете, что тут похвастать нечем?
Всё потуже тянем пояски.
Миллионов не наворовали.
Жили мы достойно, по-людски,
И страной своей не торговали.
И не надо всякие вины
Нам вменять. Напрасные уловки!
Вечно что-то банкам мы должны,
Хоть живём на гречке и перловке.
Лично у меня сомнений нет:
Не страданий, счастья мы достойны.
Пусть порой и скуден наш обед,
Зато совесть и душа спокойны!
Сны
О, сны мои, ваш неизбежный сонм
Меня, порой, пугает и тревожит.
Что ж это за таинственный закон,
Что человек без сна прожить не может?
Треть жизни спим, с наивностью детей
Беспечно полагая, будто знаем,
Зачем нам это – от дневных страстей
Мы, смежив наши веки, отдыхаем.
Но так ли это? Только ль отдых нам
Во сне даётся, или что иное?
Мы сны толкуем, верим нашим снам,
Земным объять пытаясь неземное.
Насочиняли сонников тома.
Любой «толмач» своё имеет мненье.
Несносны упражнения ума
Там, где необходимо просветленье.
Зашорен ум догматами идей.
И всё бы ничего, да незадача:
Ведь мнений столько, сколько и людей,
И, верно, сон не каждый что-то значит.
Мы, сколько себя помним, видим сны.
Они даны нам с самого рожденья.
Возможно, для того они нужны,
Что с ними к нам приходит Провиденье.
Мы говорим на разных языках,
А у Него – язык един и вечен.
Не всем живущим ясен он пока,
И смысл его надёжно засекречен.
И лишь тому открыты тайны сна,
Кто много жизней прожил в размышленьях.
Кому Святая Истина дана,
Хранящаяся в прошлых поколеньях.
И этот «кто-то» громко не кричит
О знании своём на перекрёстках.
Болтлива – глупость. Истина – молчит.
Вот почему познать её – непросто.
Ничья
Обещал, да не сдержал ты
Слова своего.
А теперь уж не осталось
В сердце ничего.
Пред иконой покаянно
Голову склоню.
А вернёшься, окаянный,
В шею прогоню.
Кто единожды обманет –
Веры нет тому.
Без тебя спокойней станет
У меня в дому
Частым гребнем осторожно
Косы расчешу.
«Сохрани меня, о, Боже!» -
Бога попрошу.
Женихов в деревне мало.
Ну, куда бежать?
Что за времечко настало:
От кого рожать?
Я ничья теперь невеста,
И ничья жена.
Заведу покруче тесто,
Лишь бы не война…
Безысходность
Мне осталось лишь слушать, как твои отдаются шаги
Чётким, пляшущим эхом за высокой чугунной оградой.
Как затравленный зверь, от себя и от мира беги.
Ни любви, ни людей, ни меня тебе, видно, не надо.
Погрузись безысходно в своё царство покоя и пыли
Среди старых зеркал и отёкших, оплавленных свеч
Где не ждали тебя, где тебя никогда не любили
Где всё – тлен, где всё – хлам, что не стоит хранить и беречь
Среди ветхих вещей и тебе дорогих безделушек
Луч случайный прольёт между шторок задёрнутых свет
И на странный твой мир, полный пыльных, потёртых подушек
Будет грустно смотреть с обветшалой стены мой портрет.
Пока летит безумный Мир
Пока вперёд летит безумный Мир,
Внутри поэта тихо зреет Вечность,
И строк его наивная беспечность
Не возмутит клокочущий эфир.
Пока порхает лёгкая строка,
Творя пространство для любви и песен,
Весы добра и зла уравновесит
Его пером водящая рука.